Сперва за обладание богатыми месторождениями с местными жителями сражались португальцы. Затем сюда пришли датчане, шведы, голландцы, французы. Но к концу девятнадцатого столетия всех прежних колонизаторов вытеснили англичане, чувствовавшие себя в этих местах как дома. Большая часть пассажиров «Маюмбы» как раз и представляла собой падких до наживы авантюристов, мечтающих о дармовом золоте. Но были и те, кто плыл на Черный континент за другим богатством Африки – дешевыми рабами, о которых говорил помощник капитана.

– Мой старик всегда хотел иметь родовой особняк с вышколенным дворецким, – с характерным для янки выговором разглагольствовал сидящий напротив доктора американец Роберт Смит. – В Новой Англии мы купили дом, и теперь отец желает украсить его крепким чернокожим парнем в белых перчатках. Я обещал, что привезу ему самого представительного негра, которого только смогу найти.

Роберт был как раз из тех, кто отправился в это нелегкое плавание, рассчитывая купить на невольничьем рынке Золотого Берега партию чернокожих рабов для семейного бизнеса – плантации сахарного тростника на Ямайке. У себя на родине невольники стоили значительно дешевле, чем в любом другом месте. А так как рабов новому знакомому Артура требовалось немало, то экономия, даже с учетом перевозки всех невольников через океан, могла оказаться весьма изрядной.

– А миссис Честертон весьма неплохо танцует, – неожиданно сменил тему американец, мусоля сигару в углу рта.

– Вполне с вами согласен, – рассеянно откликнулся Артур, внимание которого привлек шум набирающей силу ссоры. В дверном проеме, перебирая пальцами бахрому опущенной вниз шали, стояла растерянная служанка миссис Люмейл, над которой скалой нависал стюард с пустым подносом в руках. У самых его ног по полу растекалась лужа из перекатывающейся с боку на бок пузатой бутыли, судя по всему, до столкновения стюарда со служанкой, стоявшей на подносе. При этом мужчина, не помня себя от гнева, визгливо кричал:

– Слепая курица! Смотреть нужно, куда идешь! Кто будет платить за разлитое шампанское?

– Но я торопилась принести хозяйке шаль, – лопотала перепуганная девушка. – Миссис Люмейл знобит, она неважно себя чувствует.

– Вот пусть теперь хозяйка и вычитает из твоего жалованья стоимость этой бутылки, – нападал на прислугу стюард.

Кодекс чести, привитый Артуру матерью с первых дней его жизни, не допускал такого обращения с женщиной. Матушка с детства внушала сыну, что необходимо быть смиренным со слабыми и оставаться рыцарем для любой женщины невзирая на ее происхождение. Извинившись перед соседом по столу за прерванную беседу, Артур поднялся со своего места и через весь салон устремился к разбушевавшемуся мужчине. Тот, увлеченный обвинениями в адрес неуклюжей служанки, не замечал подошедшего доктора и был немало удивлен, когда увесистый кулак доктора Дойля свалил его с ног, угодив прямо в глаз. Бокс относился к одним из самых любимых видов спорта судового врача, и Артур отлично владел хуком правой.

В зале раздались аплодисменты и выкрики:

– Молодец, док! Дай-ка ему еще разок, чтобы не забывался!

Когда смущенный Артур под радостные возгласы вернулся к столу, на него обрушился с похвалами Роберт Смит.

– Вот это я понимаю! – одобрительно хлопал он Артура по плечу. – Вот это по-мужски!

И американец отстегнул от атласного жилета золотую цепочку и передал в руки Дойля прекрасный брегет.

– Нет-нет, мистер Смит! Я не могу принять столь щедрый подарок, – смутился врач.

– Берите-берите, дружище! Я заметил, что у вас нет часов, и все ждал удобного случая, чтобы подарить свои.