– Нравится? – спросил Аркарис, не дождавшись моей реакции.

– Вроде все как ты любишь, – встрял Ястин, нервно перекатываясь с носков на пятки.

Я покосилась на ребят – они и, правда, переживали. И снова во мне боролись взрослая женщина и юная кокетка. Хотелось похвалить парней и одновременно еще немного потомить их с ответом.

– Может, после брачных игр и еды делом займетесь? – Мальгрим не церемонился. Но его грубоватый юмор всегда бодрил, настраивал на работу.

Напарники встрепенулись, почти одинаково нахмурились и огляделись так, словно могли увидеть волшебника за стенами замка. А, возможно, даже побить.

– Мы сейчас поедим и начнем во всем разбираться, – поспешила я с ответом, пока раздраженные ребята не наломали дров. В конце концов, неловкую ситуацию спровоцировала именно я. И вот сейчас, запоздало нахлынуло взрослое раскаяние, подавило ребячество, радость от мысли, что парни подставились ради меня.

Вначале мы, как и вчера, жевали в полной тишине. Неловкое молчание окутало плотным коконом. Напряжение можно было буквально пощупать руками. Напарники метали друг в друга убийственные взгляды, я же пыталась разобраться в себе. Как так вышло, что взрослая женщина внутри вдруг стала брать нелепые передышки? Причем в самый неудачный момент! Как получилось, что время от времени я чувствовала себя настоящим подростком? Ведь меня омолаживали только физически! Еще вчера я воспринимала ребят скорее как детей – забавных, милых, почти друзей. А сегодня я видела в них мужчин! Боже! Я начала видеть в них мужчин!

Нет-нет да и бросалось в глаза какой волевой подбородок у Аркариса и взгляд – льдисто-голубой, пронзительный из-под густых темных бровей. Какой выразительный профиль у Ястина и руки – сильные и одновременно красивые. В вырезах рубашек ребят – сегодня как назло слишком широких – отчетливо виднелись рельефные мышцы. В родном мире я такие только в кино и видела! А эти бицепсы-трицепсы, которые вздувались, когда парни подносили к губам чашки с чаем? А их взгляды? Ребята смотрели так… черт как подростки, восхищенные, смущенные собственной реакцией на девочку и одновременно жаждущие такой же реакции в ответ.

Так! Надо выпить побольше мятного чая и успокоиться. Что за нелепости? Я же им в матери гожусь по психологическому развитию. Смешок Мальгрима над ухом заставил вздрогнуть.

– Видишь ли, дорогая моя Марви, – шепот замка-волшебника звучал заговорщически, таинственно. – У тебя общая аура с напарниками. И она настраивается на них. Постепенно. А также настраивается на твой новый организм и меняет восприятие реальности. Психику, если хочешь.

– То есть, – я осеклась.

Ребята обернулись ко мне – вышло почти синхронно – и Аркарис опередил Ястина с вопросом на какие-то секунды:

– Да?

– Что?

Голос вирна вдруг показался мне очень приятным – такой бархатистый, низкий, грудной. Высокий, мелодичный голос надгара тоже волновал, хотя и не так сильно. Даже ладони вспотели. Я пожала плечами и попыталась найтись с продолжением, потому, что Мальгрим выручать и не думал:

– То есть мы сейчас будем разбирать бумаги?

Даже в роли капитана Очевидность, я все равно нравилась ребятам. Они серьезно закивали, словно соглашались, будто предполагались и другие варианты действий. Мальгрим рассмеялся – беззлобно, но заливисто.

На сей раз ребята сработали более чем слаженно, будто заранее репетировали. Аркарис стремительно двинулся к шкафу, Ястин принялся убирать со стола тарелки и приборы.

Спустя считанные минуты остатки пиршества исчезли – надгар унес все в столовую, а на столах взгромоздились три стопки. Самая низкая – на моем. Одинаковые – на двух других.