– В прошлом году Мант, второй сын отца, сломал плечо. Пытался поймать сбежавшего из загона арргулиса и неудачно приземлился. Дома оставались Торн, четвертый наш брат – Вунт и самый младший – Дарки, – с чувством повествовал Аль. – Отец отбыл по делам. Торн лично отвез Манта к лучшим врачам – у него хорошие связи в клиниках планеты. Старший брат занимается благотворительностью и почти весь свой «пансион» перечисляет в лечебницы, в отделения для самых тяжелых. В общем, если бы не Торн…

– Ты забыл одну важную деталь! – впервые за весь разговор перебил брата Болн. Так эмоционально он прежде себя не вел. – Мант заработал очень сложный перелом. Кость раздробилась в нескольких местах. И если бы Торн не помог вовремя, Манту потребовалась бы искусственная кость и множество операций. Но благодаря Торну, который отвез Манта в больницу сразу же, нашел лучших хирургов, плечо восстановили без проблем и осложнений.

– Ага… – радостно кивал Аль – ему очень нравилось рассказывать о подвигах старшего брата. – А пять лет назад Торн выручил деньгами семью Лама. Это третий наш брат. Отдал все сбережения, чтобы покрыть кредит брата матери Лама. Когда они еще вернут ему деньги… И вернут ли…

…Минут тридцать ушло у мужчин на красочные описания добрых дел Торна. В сомнительных предприятиях он не участвовал и почти всегда подставлял плечо, если просили друзья и родные. Складывалось ощущение, что Торн и, правда, очень неплох. По крайней мере, я с трудом представляла, чтобы кто-то притворялся десятилетиями, сдерживал дурные наклонности, не позволяя им даже на минуту прорваться наружу. Да и зачем? Торн ничего никому не должен… Но внутри зарождалась искра сомнения… Исключать Торна из подозреваемых казалось опрометчивым и преждевременным. Любой даже очень хороший человек, иномирец, способен на дурные поступки в крайних обстоятельствах. Вот только край у каждого свой… Для кого-то это болезнь близких, для кого-то – потеря любимого… А для кого-то – желчная зависть к чужому успеху, как у моих бывших подруг. Никто не идеален, как говорила моя мама. Иначе мы парили бы ангелами в небесах и не ведали земных тягот.

По поводу Вунта у Аля с Болном возник бурный спор. Они едва не поссорились прямо у нас на глазах. Угрюмый и молчаливый четвертый сын Омлиса казался Болну подозрительным и недружелюбным. Аль же считал, что он не от мира сего, но хороший и добросердечный.

– Да бро-ось! – размахивая руками, парировал выпады брата в сторону Вунта Аль. – Не верю, что он задумал дурное! Два года назад мы вместе ездили на конференцию по разведению арргулисов. Он даже выступить мне позволил. Хотя, как старший брат имел право первым взять слово. Но уступил. И он никогда не попрекал меня тем, что я законный сын лельда… Не намекал на мое особое положение, как многие сводные братья…

– Ну да! Нашел к кому подлизаться! – огрызнулся Болн, слегка остывая после жарких дебатов.

– Да не подлизывался он! – возмутился Аль…

Еще некоторое время они спорили, обменивались фактами, приводили доводы. Я же сделала вывод, что Вунт – себе на уме, и стоит к нему присмотреться. Хотя бы потому, что видел этот бастард определенно больше, чем остальные, но держал это «больше» при себе.

Лам прослыл в семье и в высшем свете как несерьезный мужчина, погрязший в развлечениях и любовных интрижках. Болн и Аль снова не сошлись во мнениях, но только в одном. Болн считал – у Лама достаточно мотивов и возможностей, чтобы попытаться завладеть фермой. У него уйма долгов, масса любовниц, незаконнорожденные дети. К тому же третий сын лельда привык жить на широкую ногу, часто одалживался у братьев. И ему единственному Торн никогда не давал взаймы. Тот случай, с матерью Лама, стал скорее исключением. Рукой помощи в отчаянных обстоятельствах.