Я пробормотала:

- Может не стоит?

- Надо, адептка, надо… - тяжело вздохнув и даже как-то обречённо, ответил мужчина. – Не бойся, нападай, как можешь.

Ну-у-у, а как я могу?

А вот сердце струсило окончательно и поползло в пятки.

Вот же хард!

Принимаю позу «коленка-локоть» в боевой позиции и с кличем «Ур-р-ра-а-а!» помчалась на куратора… и поцеловалась с землёй.

Выплюнула изо рта сырую землю, вывалила язык и чуть не зарыдала.

Позор!

Так... А ну держись тряпка!

Вдох-выдох. Снова вдох-выдох, делаю лицо кирпичом, хвалю себя за смелость и с независимым видом отползаем в сторонку.

- Соберитесь, и снова нападайте! – крикнул нам де Гай.

Изверг! Доставала! Хардовское чмо!

- Учитесь вставать, несмотря ни на что, – говорил нам куратор, отправляя по очереди каждого из нас в непродолжительный полёт в сырую землю.

Теперь он заставил нас нападать на него по двое.

Рёбра жалобно ныли о несправедливости жизни.

Меня кувырком швырнули на Дэвида. Парень оказался очень угловатым и костлявым, валяться на нём совсем неудобно, даже больно.

Да и сам Дэвид подо мной как-то странно хрипел и ворочался. Пожалев бедолагу, я всё-таки сползла с него и прекратила отдавливать ему то, что обычно мешает плохому танцору.

- На сегодня всё! Жду вас здесь в это же время послезавтра! – «обрадовал» де Гай.

Он спокойно оделся и, насвистывая, ушёл с полигона.

Я чуть не плакала от злости и радости. Издевательство над моим телом на сегодня закончилось! Уря-а-а!

И я захромала за ребятами к общежитию. Нога после такого марш броска нещадно ныла. У парней тоже были многочисленные ушибы, синяки и растяжения.

- Парни! – позвала их жалобно. – Отмывайтесь и приходите к нам в комнату, дам вам мази от ушибов и растяжений. Вылечит за пару часов.

- Ого!

- Это самая лучшая новость с утра!

- Ура!

- Я тебя обожаю, Роза!

Ребята обрадовались.

Посмотрела время. Семь часов утра и пятнадцать минут.

Не смогу уже поспать. Отмыться и залечиться. Вылечить ребят. Потом собраться, позавтракать и на занятия. Сегодня шесть уроков.

Какой будет долгий день.

Я уже говорила вам, что для меня ранний подъём – это чёрный крест на весь день?

Пока мы брели к общаге, и я строила планы на день, встретилась нам по пути группа девушек во главе с синеволосой Нэлли.

- Какой миленький нарядец, Уайт! Ты очень похожа на прошлогодний труп. Ой, постой-ка! Да ты же учишься на некроманта! Значит, правда скоро будешь как труп! – синеволосая рассмеялась воркующим смехом, типа «я-вся-такая-взрослая-а-ты-ещё-маленькая-тупая-девочка».

Ненавижу, когда так делают. Ненавижу, когда оскорбляют.

Парни сжали кулаки, но не стали пока вмешиваться, а отошли в сторонку и ждали меня.

Я улыбнулась и нарочито наивным голоском выдала порцию своего гнева:

- Лучше я буду ходить измазанной в грязи, тренируя и укрепляя своё тело, чем буду пользованной игрушкой… как ты, например.

Нэлли побледнела и отшатнулась, как от пощёчины. В её глазах промелькнула тоска и злоба.

Её подружки громко засмеялись. Как ни странно, такая реакция не доставила мне особой радости. Наоборот, я вдруг почувствовала себя злобной, мелкой и гадкой. Я со вздохом опустила взгляд и сказала:

- Прости. Я не должна была этого говорить.

- Отвали, сука, - прошипела Нэлли.

Потом звонко расхохоталась, словно только что очень остроумно пошутила (надо мной, разумеется), и, взмахнув синими волосами, потопала со своей толпой девчонок, виляя тощим задом, в сторону женского общежития.

Ну и ладно, зато я сразу перестала чувствовать себя виноватой. Злобная стерва!

***

Лила сладко сопела. Я ей завидовала. Счастливый человек!