Сил Амиры на такую масштабную иллюзию хватило всего секунд на десять, но за это время девушки успели надорвать голос и барабанные перепонки мужчин, которые тоже растеряли весь лоск, отбиваясь от пытающихся залезть на них девиц. Некоторые даже наоборот сами с радостью запрыгнули бы девушкам на руки.

Амиру вычислили быстро, да и сложно не заметить среди творящегося хаоса одного единственного человека, который сползает по стеночке, задыхаясь и рыдая от смеха. Ее тогда дома заперли на два месяца, и она пережила это время только благодаря красочным картинкам, которые она довольно смаковала каждый день, перебирая словно драгоценные бусины и боясь хоть что-то забыть.

Кстати, именно с того дня иллюзии насекомых и стали ее любимыми.

— Я тогда как раз недалеко стоял от того лотка, — продолжил мужчина замогильным голосом, — и обзавелся после этого первыми седыми волосами.

— Ага, а все остальные мужчины пониманием, к кому именно свататься не стоит, — заржал один, а остальные поддержали.

— А то, что теперь она иллюзии может держать гораздо дольше пугает еще сильнее, — кивнул мужчина в ее сторону, намекая на мальчишеское лицо. — Снимай уж, раз все в курсе и покушаться на тебя никто не собирается. Нет среди нас таких смельчаков, чтоб силой тебя замуж тащить, а потом всю жизнь расплачиваться.

Амира на это лишь фыркнула и саркастично выдала:

— Не заслужили вы меня лицезреть во всей красе!

Мужчины заржали с такой силой, что если бы рядом с кораблем и проплывали какие морские чудовища, то они бы в ужасе скрылись на глубине.

— Ну точно Саамира! — сквозь смех сказал один матрос.

Гогот пошел по второму кругу и стал еще сильнее.

Ах так!

Сплетая заклинание, Амира быстро набрасывала иллюзии на мужчин. Одному волосы и бороду зеленые, другому розовые, третьему синие в белый горошек, четвертому оранжевые с черными сердечками. Когда очередь дошла до Хатифа тот угрожающе прищурил глаза и его Амира решила обойти стороной. Все-таки ей с ним еще работать, да и он тихонько посмеивался, а не ржал в голос, как остальные.

Матросы оглянулись друг на друга и поднялся уже недовольный шум с возражениями, хотя и смех тоже был слышен. Теперь уже в голос смеялся Кадим, а Амира с чувством удовлетворенной мести расслабленно улыбалась разглядывая свою работу. Было ощущение, что они не компания матерых матросов, а циркачей и клоунов, уже готовых выйти на сцену и развлекать публику. Им как раз подходит.

Гомон и уговоры вернуть все как было еще стояли какое-то время, но похоже мужчины об Амире были достаточно наслышаны и смирились со своей участью.

— Так говоришь, что холостая жизнь у белого оборотня закончилась? — вспомнил один из матросов то, с чего все началось.

— Ага. Красотке он нашей приглянулся и сильно походу.

— Кошмар какой, аж жалко мужика стало.

— Терпения ему.

— И смирения.

— Сил побольше.

— И выдержки.

Сощурив глаза, Амира всем высказавшимся добавила еще по одному элементу в образ. Вот этому огромный детский слюнявчик с утятами, этому роскошный красный бант на голову, а этому, который больше всех смеялся, отлично подойдет клоунский костюм в горох, как раз под цвет волос.

От мужчин, которых приодели снова раздалось возмущение, а от остальных смех.

Больше высказываться никто не спешил и остаток вечера прошел спокойно, если не считать смешки друг над другом. Хорошо посидели, душевно. И почему они раньше на палубе на ужинали?

Перед сном Амира сжалилась над матросами и вернула им привычный вид, хотя она искренне считала, что вот тому мужчине синие волосы очень даже шли.