Несколькими секундами позже в гиену в непострадавший бок ударил Чаппи своим копьем. И вот тут тварь проняло как следует. Еще бы, даже слон не выдержит, когда ему в живот воткнут кусок железа длиной шестьдесят сантиметров и шириной десять. А этому лесному чудовищу до слона было далеко. Заскулив, гиена попыталась обернуться, чтобы вцепиться в обидчика, но от боли завизжала еще громче и дернулась в сторону леса, собираясь соскочить с лезвия.

Точку в схватке поставил вновь Дровосек. Успев подняться с земли, пока его собрат удерживал тварь, он подобрал кувалду целой рукой и нанес удар сверху вниз по голове чудовищу, буквально размазывая по земле.

– Обалдеть, – прошептал я.

Вся схватка заняла от силы минуту с небольшим. Я лишь успел подняться с земли, вскинуть ружье к плечу и попытаться поймать в прицел очень быструю тварь. Простому человеку, даже с огнестрельным оружием, никогда не справиться с этими созданиями, если он не будет сидеть хотя бы в клетке, как поступают водолазы при наблюдении за акулами.

И ведь их не видно до момента атаки, несмотря на пятнистую шкуру, выделяющуюся среди лесной зелени. Удивительно, как они до сих пор не наведались в поселок и не сожрали жителей с окраины. С их способностью оставаться незамеченными это было бы совсем несложно.

Придя в себя после быстротечной стычки, я занялся делом – сбором крови. Для этого големы несли с собой две канистры и воронки из пластиковых бутылок. Оставалось сделать глубокий и широкий разрез на шее, подставить под него канистру с воронкой и ждать, пока не сойдет вся кровь. Надеюсь, из поселка не видно, что именно я делаю возле туш. А если и видно… да и плевать, вообще-то.

Итогом охоты стали сорок литров темно-красной крови, еще немало пролилось на землю. В гиенах ее оказалось очень много.

Дома, убрав канистры в глубокую яму под крышкой, подальше от жаркого солнышка, я направился к Сидорову.

– Хвастаться пришел? – сказал он, ожидая меня у распахнутой калитки, потом отступил в сторону и предложил: – Проходи.

– Я на пять минут, Борис Михайлович, – помотал я головой. – Только сказать про охоту и к себе.

– Зайди, уважь старшего. Чайку с медом попьем или вареньем. Хоть и с прошлого года, но нисколько не засахарились.

– Хорошо.

Опять сели на лавку в беседке. Через пару минут из дома вышла женщина немного моложе моего собеседника, в длинном до земли цветастом платье и платке, наброшенном на плечи. В руках несла чайник и поднос с чашками. Расставив посуду на столе, она ушла и вновь вернулась с «розочками», полными светлого меда и вишневого варенья.

– Решил показать свою полезность и продемонстрировать возможности големов? Или решал свои какие-то дела? – спросил у меня.

– Скорее первое.

– А канистры тебе зачем?

– Канистры? А-а, канистры…

– Зачем тебе кровь, Вить? – внезапно спросил он.

Я вздрогнул, на секунду паника ударила по мозгам и тут же схлынула.

«А чего мне бояться? Правда рано или поздно раскроется».

– Для големов, Борис Михайлович. Можно вопрос?

– Как узнал? – догадался он. – Есть такая штука – восемнадцатикратный бинокль. С его помощью я у тебя грязь под ногами рассмотрел, а не только, как ты сливал кровь из горла тех зверей. Они, твои големы, что – кровь пьют?

– Что?! – поразился я его вопросу. – Бросьте, они же железные. Все совсем иначе. Кровь, которая течет в этих тварях, я их гиенами называю, к слову, обладает способностью оживлять любую вещь. Големы могут быть хоть бумажными, хоть стеклянными или даже деревянными, как Буратино. В крови что-то есть такое, чего нет в простых животных и наших людях, так что бояться не стоит за себя и жителей поселка.