Поворачивал кольцо так и сяк и вскоре поймал нужный угол освещения. Желтый глаз недружелюбно смотрел из глубин камня, а черный зрачок в нем был вертикальным, птичьим.

«Соколиный глаз! – подумал Харальд с восхищением. – Редкий камень, позволяющий видеть сокрытое!»

Он заметил, что внутренняя поверхность колечка покрыта рядом символов. Развернул и, ощутив, что его с головой накрывает волна азарта, принялся расшифровывать заклинание.

Знаки Истинного Алфавита нанесены были мелко, и вскоре заболели глаза, заныла неловко изогнутая спина, но Харальд упорно пробирался сквозь хитросплетение символов.

А когда разобрал последний знак, то воздух, скопившийся в груди, вырвался полузадушенным всхлипом. Харальд едва не выронил кольцо – так сильно тряслись пальцы.

Он просто не мог поверить удаче! Колечко предназначалось как раз для того, чтобы определять людей, потенциально способных к колдовству! Непонятно только, зачем Свенельд его сделал? Разве что для развлечения.

Смирив волнение, он склонился к кольцу, чтобы проверить еще раз. Вдруг понял что-нибудь не правильно?

Но проверка ничего не изменила. И второй и третий раз вышло то же самое. Когда Харальд с облегченным вздохом откинулся на кровати, то обнаружил, что весь взмок от пота, а сердце скачет весенним зайцем.

Ведь пользоваться амулетом подобного рода может кто угодно, а не только маг!

Надев колечко, он выбрался из комнаты. Не знал, как будет действовать талисман, а определить это надо как можно скорее. В общей зале оказалось пусто, пахло жареным луком, а лицо хозяина выглядело так, словно ему с утра наступили на ногу.

На Харальда он взглянул, как на злейшего врага, но завтрак принес.

С кухни, в которой скрылся хозяин, доносились громкие раздраженные голоса, грохот, словно там целенаправленно били глиняную посуду.

От последнего удара здание ощутимо содрогнулось, и в залу скорым шагом вышла высокая пожилая женщина. Лицо ее пылало гневом, а губы были брезгливо поджаты. Вслед за ней, точно провинившийся пес, семенил хозяин.

Но не это заставило Харальда забыть о еде и замереть с поднятой ложкой.

Над головой пожилой женщины, явственно различимый в полумраке, парил столб лазурного свечения. Словно прямо из макушки истекал призрачный голубоватый туман и поднимался почти на аршин, постепенно растворяясь в воздухе.

Женщина скорым шагом вышла во двор. Хозяин прошмыгнул вслед за ней, но вскоре вернулся. На лице его была написана злость, смешанная с облегчением.

– Эй, почтенный! – крикнул Харальд поспешно. – Принеси-ка мне пива!

А когда хозяин подошел, неся мокрую деревянную кружку, он поинтересовался осторожно:

– Кто эта старая женщина?

– Теща моя! – бросил хозяин зло, с грохотом водружая кружку на стол. Напиток возмущенно булькнул, а пена, похожая на плевок, принялась сползать по стенке. – Старая дура! Всегда приходит, чтобы испортить настроение! И делает это на редкость умело! Чтоб ее вспучило, старую ведьму!

– Почему ведьму? – с удивлением спросил Харальд.

– А глаз у нее дурной, – проговорил хозяин с сердцем. – Если посмотрит на кого криво, то все, через неделю – или лишай у того вскочит, или животная болезнь нападет!

– Какая-какая?

– Животная, – охотно пояснил хозяин. – Когда живот болит и дрищешь так, что демоны в обморок падают. Помню, когда я только с женой познакомился, то сразу мамане ее не по нраву пришелся! Ох и трепало меня тогда…

Но Харальд уже не слушал, мысли крутились, как мельничные жернова, и заглушали назойливое бормотание хозяина. Ясно, что склонная к раздорам теща обладает магическим даром, который и проявляется столь неприятным для окружающих образом. А синее свечение, висящее над ее головой, и есть тот знак, который подает своему носителю колечко, изготовленное некогда Свенельдом.