Вошли двое в штатском, завязали гоэте глаза и куда-то повели: прямо, направо, на один пролет вверх, снова прямо, опять по лестнице, только вниз, кажется, на улицу. Там конвоиры посадили в экипаж, назвав кучеру точный адрес. Вопреки ожиданиям, они не ушли, уселись по обе стороны притихшей Эллины и настоятельно посоветовали молчать о вечерней прогулке — «Ради вашей безопасности».
Эллина пришла в себя только после третьей рюмки домашней за задвинутыми засовами, в доме, опутанном защитными заклинаниями. И то не спала полночи, опасаясь, что неизвестные похитители вернутся. Но они оставили жертву в покое, вместо них с утра заглянул Гланер, расспросить о выгодном заказе господина Нардега и предложить подработку: средство от веснушек, на которое у него не хватало времени.
О допросе Эллина умолчала, обо всем остальном рассказала. Она не сомневалась, в Следственном управлении не шутили и привели бы угрозу в исполнение. Разумеется, если гоэта вчера побывала там, а не в застенках Тайного управления. Тогда и вовсе разговор короткий.
Друг, шутя, позавидовал ей:
— Всем бы таких заказчиков!
3. ГЛАВА 3. Жертва
В тот день Эллина хотела выглядеть привлекательной. Она полчаса отмокала в ванне, красилась, душилась, выбирала наряды — словом, занималась тем, на что обычно не хватало времени. Посторонний решил бы: собиралась на свидание, но гоэта прихорашивалась на день рождения подруги. Та праздновала его в одном из лучших ресторанов Сатии.
Безусловно, Анабель преуспела в жизни намного больше Эллины, даром учились вместе, но в отличие от Гланера, она не жаждала поступить в университет. Бель хватало полученных знаний, тем более она давно не нуждалась в заказах.
С Первым префектом Сатии, графом Алешанским, Анабель случайно познакомилась после окончания училища, когда вторично продлевала лицензию. Только вступивший в должность чиновник пожелал взглянуть на тех, к кому местные жители обращались за мелкой магической и лечебной помощью, — проще говоря, заглянул на часок во время объезда в Лицензионную контору. Там, уже уходя, наткнулся на Анабель. Девушка ему понравилась, оказалась приветливой и разговорчивой, за что в награду получила продление лицензии без экзамена и бюрократических проволочек. Взамен она оставила графскому слуге свой адрес.
Алешанский пригласил Анабель на обед, затем — на ужин, плавно перетекший в завтрак в графском особняке. С тех пор, если гоэта и сдавала какие-то экзамены, то исключительно в спальне префекта. Экзаменатор, судя по всему, остался доволен, Анабель — тоже.
В роли графской любовницы ее устраивало практически все, кроме, пожалуй, двух абортов, которые пришлось сделать за прошедшие десять лет. «Что поделаешь, — вздыхала она, — мы оказались в такой глуши, ничего не приготовишь, а отказать язык не повернулся. Да и не все так страшно: сходила к врачу, выпила бутылочку, денек полежала, и снова здорова. Теймас обещал, если вновь забеременею, рожу, только я не хочу сейчас ребенка, так, годика через три. Папочка капиталец в банк положит, особнячок на меня перепишет. А пока я еще погуляю».
Граф был женат, но Анабель не волновали подобные мелочи. Его жену она знала, собственно, помолвка и бракосочетание состоялись через год после знакомства гоэты с высоким покровителем. Графиню Бель ни в дырявый медяк не ставила — «бледная немощь, крольчиха с титулом», а детям любовника иногда передавала леденцы. Их у него четверо: три девочки и мальчик. Судя по всему, прибавления в семействе Алешанских больше не предвиделось: спальня супруги графа давно не прельщала. Да и зачем — наследник рожден, а как женщину он жену никогда не воспринимал. То ли дело любовница.