– Мамаши и не жалеют, – продолжал Киреев. – Втридорога платят за ту самую форму, которая, кстати, пошита не кооператорами, а на обыкновенной государственной фабрике. И должны ее продавать в государственном магазине, по государственной цене. Между прочим, ниже себестоимости, с дотацией…

– Ничего не понимаю, – развела руками Татьяна. – В чем же дело?

– А в том, – повернулся к ней Донат Максимович, – что государство позаботится о детях, а коммерческий директор «Детского мира» – о своем кармане. Вот и придумал комбинацию, как хапнуть около ста тысяч.

– Скворцов? – охнула Виктория Леонидовна.

– Он, голубчик, – подтвердил Киреев.

– А такой с виду интеллигентный, честное лицо, – покачала головой жена секретаря горкома.

– Прожженный махинатор, – сурово проговорил майор. – Но не учел, что ОБХСС – не лопух-покупатель. Нас не проведешь…

– Прямо уж, – проворчала негромко его жена Зося. – Еще как обкручивают вокруг пальца!

– Если милиция сама того пожелает, – иронически улыбнулся Белов.

Киреев встрепенулся, хотел что-то ответить на шпильку, но тут с катера, чуть покачивающегося на волнах рядом с «Элегией», крикнули:

– Товарищи, кто еще желает прокатиться на лыжах?

Изъявили желание почти все. Даже Виктория Леонидовна не могла удержаться от соблазна. Однако катание пришлось отложить – капитан Кочетков ударил в корабельный колокол и провозгласил:

– Прошу всех в кают-компанию! Вас ждут куропатки на вертеле, баварское пиво и еще кое-что…

Гости потянулись вниз, в салон, откуда доносились соблазнительные ароматы.

Последним шел Генрих Довжук. Он задержался возле капитана.

– Семен Васильевич, справочку не дадите?

– Ну? – покосился тот на Довжука, от которого каждую секунду можно было ждать подвоха.

– Когда покидать тонущий корабль крысе, если она – капитан? – без тени юмора спросил каскадер.

Грянул дружный смех. А славный мореход так и не нашел достойного ответа.

У капитана милиции, следователя горуправления внутренних дел, Владимира Ивановича Ветлугина было осунувшееся лицо. Месяц назад он перенес операцию на желудке. Язва – профессиональное заболевание следователей. Рунов знал, что врачи советовали Ветлугину сменить профессию, но тот отказался – любовь, как говорится, зла…

И вот теперь, слушая его доклад, Анатолий Филиппович почему-то стеснялся своего больно уж цветущего вида.

– Когда я получил материал из ОБХСС о махинациях коммерческого директора «Детского мира» Скворцова, тут же допросил его самого и председателя кооператива «Силуэт» Земцова, – рассказывал капитан. – Земцов – твердый орешек, все отрицал…

– А Скворцов?

– Поюлил, поюлил, но раскололся. И кое-что признал.

– Конкретно? – попросил генерал.

– Ну, как передал несколько партий школьной формы для реализации в «Силуэте». – Владимир Иванович нашел в лежащей перед ним папке нужные бумаги. – Вот протоколы допросов. В них бомба против одного из наших сотрудников…

Рунов надел очки, стал читать. Постепенно лицо его мрачнело все больше и больше.

– Та-ак, – протянул сердито генерал, снимая очки. – Киреев… Неужели правда?

– Я из Скворцова показания на Доната Максимовича насильно не тянул, – сказал Ветлугин. – Директор сам разоткровенничался.

Когда касалось чести работников милиции, даже малейшие нарушения вызывали у Анатолия Филипповича болезненную реакцию, а тут такое…

– Хохлова проинформировали? – спросил он.

– Тут же, – кивнул капитан.

– И как он отреагировал?

– Хохлов считает, что Скворцов врет. Клевещет… Одним словом, и слышать не хочет. Мол, зачем наводить тень на плетень…

– Не желает портить отношения с Киреевым? – поднял недовольно брови Рунов.