- Знаешь, что бывает с теми, кто поднял на меня руку? – тихо и спокойно звучит его голос. О том, что я причинила ему боль, говорит лишь испарина на лбу.

- Не знаю, - стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал.

«И знать не хочу» - добавляю про себя, не стоит Германа еще больше злить.

- Будь ты мужчиной, я бы тебя убил.

«Как же мне повезло, что я женщина» - мысль не без иронии. Хотя от страха сердце вылетает из груди.

- Тебе придется расплатиться…

 «Расплатиться…» - звучит, как в триллере каком-то. Мне совсем не хочется знать, как невинные девушки расплачиваются с бандитом. Ничего хорошего на ум не приходит. Есть желание пойти и пожаловаться Олегу Ивановичу, но я почему-то остаюсь стоять на месте. Будто это только наше противостояние и мне нужно убедить этого страшного человека, что я не боюсь. Не знаю, откуда берется эта мысль.

Мне страшно, но еще больше я возмущена и молчать, совсем не получается.

- Знаете, в этой клинике пациенты привыкли расплачиваться за спасенную жизнь. Я вас не оперировала, но ассистировала, если вы не забыли. Вы меня насильно поцеловали, я защищала свою честь и достоинства. Надеюсь, вы знаете значение этих слов? – его брови все сильнее хмурятся, желваки дергаются на лице. – Можете пожаловаться главврачу. Меня уволят, это единственная плата, которую вы можете получить. Всего доброго! – гордо задрав голову, спешу покинуть палату.

- Стой! Вернись! Вернись, я сказал! – не повышая голоса, отдает жесткий приказ. – Вова, задержи ее, - цедит громко по слогам, когда, не обернувшись, я открыла дверь и вышла в коридор.

- Только попробуй меня тронуть, подниму крик, пусть все знают, что у нас в больнице лежит мафиози. Давайте, окажите медвежью услугу своему брату, - яростно предупреждаю. Меня всю трясет. Не владею собой, на глазах блестят слезы, а в голосе столько эмоций, что это останавливает Владимира. -  Нам лучше расстаться на доброй ноте, - теперь я угрожаю, Герман это слышит.

Не останавливаясь, долетаю до раздевалки. Сажусь на топчан и обнимаю себя за плечи. Зуб на зуб не попадает, меня так трясет, будто выкинули на сорокаградусный мороз раздетой. Не знаю, чем эта выходка мне аукнется, но в  том, что аукнется, не сомневаюсь. Вот зачем он ко мне прицепился? Лучше бы устроилась в городскую больницу, где вот такие субъекты не водятся. Там тоже хватает интересных личностей, но не настолько. Быстро  переодеваюсь, не складывая вещи, засовываю их в пакет. По дороге захожу в процедурку. Хорошо, что никого нет. Накапав себе успокоительных капель, быстро выпиваю.

- Агата, ты успокоительные пила? – раздался сзади голос нашей старшей – Ларисы Петровны. Я не подумала, что пустырник на все отделение пахнуть будет, а сбежать не успела.

- Что-то я нервничаю, наверное, скоро месячные начнутся.

-  За циклом нужно следить, но думаю, проблема не в этом. Первая операция, бессонная ночь. Олег Иванович меня предупредил, что график временно тебе изменил. Отправляйся домой и отдохни, - мягко произнесла она, что означало, мной осталась довольна. На комплименты наша старшая была скупа, чаще всего только по тону голоса мы понимали, что нас хвалят.

Доехав до дома. Закинула вещи в стиралку,  перекусила и легла спать. Выскочила из больницы забыв предупредить Олега Ивановича, что ухаживать за его братом я не буду. Нужно придумать  какой-нибудь уважительный повод. С другой стороны, не расскажи я правду, мой отказ ему не понравится, а портить отношение с человеком, от которого зависит твоя карьера, совсем не хочется.

«Ваш брат меня поцеловал, а я ему чуть рану не вскрыла» - так себе звучит правда.  С ней к главу не пойдешь. Герман естественно разозлился. Еще бы, такая «величина», а тут какая-то мелюзга посмела отказать и противостоять. Под невеселые мысли я заснула.