Ему нет дела до других. У меня есть мама, которая будет переживать, что не может со мной связаться. Артем, наверное, уже оборвал телефон…

Если я попрошу вернуть мне мобильный, Герман обязательно попросит что-нибудь взамен. Менять свое тело и честь на телефон я не буду. Гори эти братья-бандиты синим пламенем. Из-за них столько проблем и переживаний!

Найдя в шкафу мужскую отглаженную футболку, которая мне доходила до колен, надела на себя. Спать голой, да еще и в чужой постели было не комильфо. Хорошо, что идя на смену, я взяла с собой медицинский  костюм и чистое белье.

Проверила, надежно ли закрыта дверь и легла спать. Выспаться мне не удалось. Очередная бессонная ночь из-за Барсаевых. Сначала младшенький разбудил своим вторжением. Я не подумала, что у них есть ключ от двери, а он был. Владимир, преисполненный раскаянием, решил принести извинения. Долго капался в замке, умудрился меня разбудить. Когда он вошел в спальню, я сидела на постели и ждала чего-то плохого, дрожала от страха. В этом доме хорошего ждать не приходится.  От него  - гада пахло перегаром. Лучше бы выспаться дал! Пришлось простить, лишь бы он ушел.  Слушать целый час его раскаяния и сожаления о том, что он стал последней мразью, было невыносимо. Одна польза - свое прощение обменяла на ключ от двери, но выяснить есть ли запасной, не удалось. Владимир на мои вопросы лишь пожимал плечами.

Второй раз заснула я с трудом. Подрывалась из-за каждого звука, несмотря на то, что дверь вновь заперла. За окном уже брезжил рассвет, когда я наконец-то погрузилась в глубокий сон. Разбудило… или разбудили меня чужие руки, оглаживающие мои ягодицы.

Две-три секунды мне понадобилось, чтобы понять, чьи это наглые руки шарят по моему телу.  Даже не знаю, откуда поняла, что это Герман. Наверное, интуитивно.

Не задумываясь, я лягаюсь,  словно кобыла, к которой наездник подошел сзади. Попадаю пяткой… то ли в причинное место, то ли в рану на бедре. Руки с моей попы тут же исчезли. Раздается громкий  мужской рев, который быстро обрывается, потому что Герман сцепил тут же зубы.  Я вскочила с кровати, отбежала к окну. Если этот злой раненый зверь  кинется на меня, можно будет выпрыгнуть. Чуть отдышавшись, он вылил на меня поток отборного мата. 

— Си-не-глаз-ка! — проревел он угрожающе, не сводя с меня своих темных, как ночь глаз.

— Вы сами виноваты, нечего было…  приставать.

— Ты совсем зеленая?! — приподнялся Герман с кровати. У него от боли выступили капли пота на висках. — Я уснул возле тебя. У мужика по утрам… да, что я тебе объясняю, ты ведь медик. Будь ты бабой-ягой, я бы все равно к тебе пристроился, потому что мозг спал, рулил он, — указывает взглядом на бугор в штанах.

Я смущенно отвожу глаза. Понятно, что про утреннюю «палатку» у мужчин я  наслышана, но так прямолинейно мне ее никто не демонстрировал.

— Вы сказали, что я могу здесь быть в безопасности, - с претензией в голосе.

— Ты и была в безопасности. На диване было не неудобно, все затекло, вернулся в свою постель, чтобы немного поспать…

— У вас другой спальни в доме не нашлось?  - во мне все кипит от возмущения, поэтому, не задумываясь его перебиваю.

— В другой спальне не стоит моя кровать, - он начитает вновь злиться. 

—  Я не просилась в вашу комнату, была бы рада любой другой, - не собираюсь уступать. Неизвестно, сколько меня тут продержат, спать с ним в одной постели я не буду. 

— В других нет замков, - с раздражением в голосе. -  Ложись давай спать, - кивает на постель.

— Спасибо, не хочу. Я лучше в кухню схожу, что-нибудь перекушу, - мне просто хочется отсюда сбежать. Я замечаю, что несмотря на наш яростный спор, Герман все это время пялится на мои ноги, грудь, которая не стеснена бюстгальтером.