– Покойники всегда наводят на меня ужас.

– Понимаю, – кивнул Аллейн. – Я тоже когда-то боялся мертвецов. До войны. Впрочем, я и теперь не могу относиться к смерти спокойно.

– Она была такой юной и глупенькой… Скорее хорошенький зверек, чем разумная женщина. И вдруг – такое. Она даже мертвая выглядит скорее удивленной… Как при жизни.

– Да, – вздохнул Аллейн. – Хотя порой такие наивные простушки оказываются умнее, чем кажутся с виду. Родные или близкие у нее есть?

– Понятия не имею. Она не состояла в браке – официально по крайней мере.

– Ладно, это мы выясним сами.

– Что я должна сделать? – спросила Трой.

– Расскажите мне об этой девушке все, что вы знаете. Как она погибла, мне известно, и как только мои люди приедут из Лондона, мы перейдем в студию. Пока же я хочу знать, нет ли у вас каких-нибудь мыслей относительно причин произошедшего. Спасибо, что распорядились ничего не трогать. К сожалению, не многие способны подумать об этом в такую минуту.

– Нет, никаких мыслей у меня нет, но об одном я хочу вас предупредить сразу. Я запретила своим студентам отвечать на вопросы полицейских. Я знала, что от волнения они наговорят всяких глупостей, и решила первой дать показания.

– Понимаю.

– Я готова дать их сейчас.

– Официально? – небрежным тоном спросил Аллейн.

– Как хотите. Перевернув подиум, вы увидите, что кинжал вставлен снизу в щель между досками.

– Вот как?

– Почему вы не спрашиваете, откуда мне это известно?

– Я ожидал, что вы сами это скажете. Так ведь?

– Да. Десятого сентября утром, когда я впервые уложила натурщицу в эту позу, я специально постаралась сделать так, чтобы со стороны сразу было понятно, каким образом произошло убийство. Дело в том, что один из моих учеников, Седрик Малмсли, иллюстрирует книгу, в которой описан именно такой способ убийства. – Трой ненадолго умолкла, глядя на весело мелькавшие в камине языки пламени. – Во время перерыва ученики заспорили, можно ли и в самом деле убить человека так, как описано в той книге. Хэчетт, другой мой ученик, отыскал в чулане кинжал и воткнул его снизу между досками. Ормерин помогал ему. Подиум – мы также называем его помостом или подмостками, как придется, – сколотили для меня в деревне, и между досками есть щели. Ближе к концу клинок кинжала намного уже, чем у основания. Кинжал легко пролез в щель, но чтобы загнать его на всю длину, пришлось стучать по рукоятке лотком от мольберта. Тогда клинок прочно засел между досками. Вы все это увидите сами, когда посмотрите.

– Да. – Аллейн отметил что-то в своем блокноте и выжидательно посмотрел на Трой.

– Покрывало – или драпировка – было наброшено таким образом, чтобы скрыть кинжал от посторонних глаз, – все это, должна признаться, смотрелось весьма убедительно. Соня выглядела… да, она казалась сильно напуганной. Затем Хэчетт выдернул кинжал – это потребовало от него серьезных усилий, – и мы продолжили занятия.

– А куда дели кинжал?

– Дайте подумать. Кажется, Хэчетт куда-то убрал его.

– Вопрос практический: как вам удалось определить, в каком месте кинжал пронзит тело?

– Положение фигуры натурщицы очерчено на досках помоста мелом. Укладываясь в заданную позу, Соня сначала ложилась на правый бок, а затем с помощью кого-нибудь из учеников принимала на досках точное положение. Я могу нарисовать вам.

Аллейн раскрыл блокнот на чистой странице и вручил ей вместе с карандашом. Трой провела десяток линий и вернула ему блокнот.

– Как здорово! – восхитился Аллейн. – Поразительно, как легко вам это удается.

– Мне уже будет непросто забыть эту позу, – сухо ответила Трой.