Его внимательные глаза изучали мое лицо. Светло-зеленые, это теперь я точно разглядела. На солнце наверняка похожи на звериные и уходят в желтизну. Дикими сложно назвать, но таилось что-то в их глубине. Нечто знакомое и подавляющее. Такие глаза я видела лишь однажды. Еще в детстве, когда была жива мать. Она набрала трав, и к нам тогда зашел старичок…

«Друид?!» – ахнула про себя.

Ему же около сотни! Лоб-то какой ровный в такие-то годы.

– Вижу, все поняли, – ухмыльнулся он. – Будем знакомы, мадемуазель. Я Жан Дюбоис, местный друид.

– О, – только и смогла сказать я. Не ожидала такой утки, да еще ночью, да еще в собственном доме, да и вообще. – Не верю!

– Уж придется, – ответил он и выпутал из своего плаща посох. Резной, отполированный в месте, где ложится ладонь.

Древние люди уверяли, что именно в посохе вся сила друида. В навершии, где сплетаются вырезанные ветви, лежит семя Великого древа, что держит наш мир.

Про семя наверняка я не знала. Но вот если огреть таким посохом – сила сразу видна.

– Не верю, что вам, месье друид, больше сотни лет. – Я протянула ветошь, чтобы он обмыл раны. – Верю, что вы ученик друида и решили подшутить над новой травницей.

Он фыркнул и тут же скривился от боли. Его лицо оставалось белым, а вот глаза с каждой секундой опасно темнели.

– Сто двадцать было бы моему наставнику в этом году. Но он скончался. Смиритесь, что у меня нет плеши, а на груди еще растут волосы.

– Такие подробности – и в первый день знакомства… Ничего не оставили для воображения.

– За ваше воображение я спокоен. Вы даже травы срезаете с выдумкой. – Он кое-как стянул плащ одной рукой и принялся расстегивать охотничью куртку. – Ваше воображение угробило золотую путейку. Ну вот кто, кто вас учил затаптывать корешок?!

– Если его не затоптать, золотая путейка распылит сок вокруг, и погибнут другие растения! Еще одно подтверждение, что вы не друид, месье.

Я уже понимала, что передо мной именно тот, кого искала. Но молчать, когда он говорит о неправильно срезанном растении? Нет. Не будь я Ан-Мари Морель, трижды отличница и дважды победительница турнира «Великий корешок». Целых две соперницы! В судьях сама мадам Тома! Это была чистая победа.

– Если бы вы разули свои прекрасные глаза, мадемуазель травница, то заметили бы, что вокруг путейки нет ни травинки. Я лично отваживал все лишнее! И растил единственную в лесу путейку в особенных условиях. Ей даже года нет, а вы затоптали корешок!

Мы уставились друг на друга. Молодой друид явно через силу встал, чтобы нависнуть надо мной, но тут же сел обратно. Выглядел он паршиво. Пришлось проглотить все, что я думала, и идти за порошками из лечебных трав.

Пока я ходила, он взял и перебрал мою корзину. Каких-то пятнадцать минут, а все изменилось. Мужчина аккуратно выложил чистенький, не раз мной обмытый камень на стол, а травки связал пучками. Их хоть сейчас развешивай на сушку. Но я фыркнула, разглядывая его работу. Не хватало, чтобы он подумал, будто я не могу сделать лучше него. Особенно, когда действительно не могу.

Друид лечился долго, от каждого прикосновения стонал и даже на крошечную царапину дул, как ребенок. На разговоры сил у него не было, потому его стоны и «ой-ой-ой» казались особенно громкими. И я чуть не запела гимн во славу Великого древа, когда мы закончили промывать раненую руку.

Я уже села на табуретку и приготовилась внимать, но этот Дюбоис только выдал указания, когда в следующий раз могу идти в лес за травами. И все! Никаких напутствий и советов. Хоть бы о болотах предупредил. Рядом с рекой они точно есть. Взамен наставлений мне строго приказали обходить путейку стороной.