Мать напряженно наблюдала, она никогда не бывала у гадалок, а потому не поняла, что поведение Лебон необычно, гадалки редко сами делают первый шаг, а уж тем более не разглядывают клиентов вот так откровенно, это лишь в том случае, когда видят что-то необычное. Зато странность поняла Розалина, она с интересом посмотрела на девочку, ничего не увидела и тихонько замерла в углу, словно готовясь снять нагар с основательно прогоревшей свечи.

– Замуж выйдет, но главное не в том. Она будет любима королем, будет рядом с королем.

– Кем?! – кажется, это в два голоса спросили мать девочки и Розалина, не поверившие своим ушам. Девочка молча смотрела своими большими непонятного цвета глазами.

Лебон еще раз проглядела карты и повторила:

– Она будет фавориткой короля. Удивительно, но это так.

Именно слово «удивительно» задело мать девочки, она поджала губки, словно пророчество оскорбило ее, а не обрадовало. Для каждой матери ее дитя самое красивое и лучшее, а уж для мадам Пуассон, абсолютно уверенной в своей привлекательности, а значит, и будущей привлекательности дочери, сомнений в блистательном будущем ребенка не было вообще.

Девочка отреагировала несколько странно – она серьезно, слишком серьезно для девятилетнего ребенка поинтересовалась:

– Король будет меня любить?

Интересно, какой смысл это дитя вкладывает в слово «любить»? Но Лебон кивнула:

– Будет, и довольно долго. Но за ее успех заплатишь ты.

Если в кошельке мадам Пуассон и была пара лишних монет, то сейчас дама о них забыла, гадалка ничего больше сообщать не собиралась, но для матери достаточно услышанного, она схватила дочь за руку и, на ходу благодаря мадам Лебон, поспешила прочь. Интересно куда, не к королю же в спальню?

Женщина просто не заметила вторую фразу, до такой степени ее поразила первая. А зря, потому что такими словами гадалки тоже зря не разбрасываются.

Лебон задумалась: что должно произойти, чтобы свершилось предсказанное ею? Людовик XV окружен блестящими красавицами, в фаворитки короля не просто трудно, а невозможно попасть, а уж удержаться и того сложнее. Неужели этот гадкий гусенок так расцветет, что сможет затмить красавиц из благородных семейств? Ни для кого не секрет, что не только в спальню короля, но вообще к нему поближе не попадают вот такие дочери не слишком состоятельных матерей. Тем более к примерному семьянину Людовику, у которого фавориток нет вообще.

Когда Розалина, проводив этих последних посетительниц, вернулась в комнату, Лебон все еще сидела, уставившись в никуда.

– Розалина, узнай, кто такая эта мадам Пуассон. Фи, какая фамилия! «Снулая рыба»! И как она собирается с таким именем завоевывать место при дворе? Постой, а это не тот ли Пуассон, который вынужден был в прошлом году бежать из Франции из-за махинаций с хлебом, будучи обвиненным в растрате?

– Да, он. Это его супруга и дочь.

– Замечательно! Я только что предсказала дочери бывшего лакея и преступника место на королевском ложе. Как ты думаешь, что должно произойти – у короля пропадет вкус и способность соображать, распутство при дворе достигнет таких пределов, что станет все равно, кого и с какой улицы брать в постель, или эта девочка действительно будет того стоить?

– Последнее. Девочка спокойно поинтересовалась у матери, что она должна сделать, чтобы стать лучше всех, затмить придворных красавиц и быть достойной места подле короля.

– Даже так? Тогда я не ошиблась. Хотя столь странного гадания у меня еще не было.

Позже, укладываясь спать, Лебон пробормотала:

– Хорошо бы, чтобы эта девочка не забыла меня, когда станет править Францией…