И холодная волна прошлого накрывает героиню.

А нас с вами ждет флэшбэк – так киношники называют сюжетный возврат к прошлому.

В просторную приемную входит женщина. Входит не медленно и не быстро, не робко и не нагло, а с тем спокойным и уверенным видом, который внятно сообщает: мне надо, вот я и пришла. «Там гость», – предупреждает секретарша, хотя точно знает, что с тем же успехом она могла бы сказать: «там президент США» или «там террористы», – женщина, никак не реагируя, пересекает приемную и входит в кабинет, где и зародится главная интрига нашей истории.

При ее появлении двое мужчин встают из-за кофейного столика.

– Позвольте вам представить, – церемонно объявляет хозяин кабинета. – Ум, честь и совесть нашего банка, директор департамента вип-клиентов. Людмила Вадимовна Миладинова.

Да-да, читатель, перед вами та самая маникюрша. Вы бы и сами узнали ее, хотя, конечно, из вежливости не подали бы виду, что разглядели различия. И дело даже не в том, что в салоне вы видели простоватую брюнетку в джинсах и кроссовках, а сейчас это яркая шатенка, в деловом костюме, с брендовой брошью на лацкане и на 12-сантиметровых шпильках. Речь о различиях иного порядка.

Бывает так, что встречаешь женщину с разрывом в три-четыре года, и она по-прежнему мила, ухожена, подтянута, привлекательна. Вроде бы, ничего не изменилось. Но только в одном случае дама стоит дорого и дорожает день ото дня, как нефть в начале нулевых, а в другом – цена ее с трудом удерживается на среднем уровне и имеет тенденцию к снижению. Извиняюсь, конечно, за вульгарность сравнения, не хочу оскорбить ваш вкус, просто добиваюсь наглядности.

Так вот, Людмила в банке – это нефть в начале нулевых.

– Если это ваши ум, честь и совесть, что вы оставляете за собой? – весело спрашивает гость.

– Жадность, – влет отвечает за шефа Людмила. Чем сразу обозначает свой статус: ей можно все.

– Так и есть, уж она-то знает! – смеется шеф. – Жадность – наше все. Что еще нужно банкиру, чтобы его клиенты спали спокойно. Экономика должна быть экономной, как учил Леонид Ильич Брежнев на двадцать шестом съезде партии. А перед тобой, Людмила Вадимовна, наш новый клиент.

– Пока потенциальный, – уточняет гость.

– В смысле, с хорошим потенциалом, – каламбурит президент банка. – Алексей Авдеевич Полуянов. Я полагаю, в представлениях не нуждается.

– Естественно, – Людмила ничем не выдает, что слышит это имя впервые; такие приемчики у них с шефом обкатаны до блеска. – Значит, и на нашей улице перевернулся грузовик с апельсинами?

– Тогда уж с Никами, золотыми орлами, берлинскими медведями, а, может, венецианскими львами, каннскими пальмовыми ветвями, – что у них там еще? – расстилается банкир, пока Полуянов идет к Миладиновой, вежливо дожидаясь, когда дама первой подаст руку.

– Еще Грэмми и, конечно, Оскары, – гость деликатно пожимает пальцы Людмилы, и она мигом сканирует, что у него нет обручального кольца, зато на безымянном пальце правой руки – ну, читатель, смелее!

Все верно, тот самый перстень с Оскаром, который увидела маникюрша у своего клиента. И клиентом, теперь это уже понятно, был тот самый Алексей Полуянов, а вот как занесло его, именитого и богатого, в затрапезный салон на московской окраине, – точнее, зачем автор придумал неожиданную для обоих персонажей встречу, – вам этого пока еще знать не полагается. Имейте терпение и уважение к сочинителю.

Людмила Вадимовна, Алексей Авдеевич и президент банка – кстати, пора и его представить: Юлиан Юрьевич Сокольский, к вашим услугам, – переходят к делам. Вернее, переходят хозяин и гость, а Миладинова, знающая наперед монолог шефа, лишь делает вид, что участвует, сама же тем временем гуглит в своем айфоне господина Полуянова и понимает, что в сеть вплывает жирная рыбка.