Сын сперва эту тему обрывал – его особняку в стиле постмодерн только огорода не хватало! Батя, однако, давил все сильнее, и Алексей, решивший угробить идею на корню, установил пленочный парник и злорадно наблюдал, как Авдей Тимофеевич на корячках перемещается в пространстве пятиметровой длины и метровой высоты.

Коварный замысел сработал безотказно: сначала папу разбил радикулит, а потом порыв ветра снес парник. Отца сразила глубокая депрессия, он скисал на глазах, и сердце любящего сына вместо планируемой радости испытало раскаянье и жалость.

Вскоре на месте парника стояла пирамида Лувра – роскошное сооружение из алюминиевого профиля и четырехмиллиметрового стекла, оснащенное системой вентиляции воздуха. Называлось оно теплицей класса премиум и предназначалось для комфортного выращивания любых садово-огородных культур и даже устройства зимнего сада. Стоило это удовольствие бешеных денег.

И это было последнее крупное приобретение Полуянова-младшего перед тем, как крякнулся банк.

В недостроенный дом сын наезжал нечасто, а женщин вообще ни разу не приводил, поэтому, узнав, что будет гостья, возбужденный Авдей Тимофеевич накрыл изобильный – по его разумению – стол.

– Все свое едим, чистенькое, без пестицидов, а главное – бесплатно! – угощает он Людмилу доморощенной сельхозпродукцией.

– Ага, бесплатно, – шепчет Алексей, когда отче отходит нарвать редиски. – На деньги, закопанные на папином огороде, мы могли бы кормиться с рынка лет пятьдесят.

Миладиновой легко на душе, она не сводит глаз с Алексея, облокачивается на его плечо, кладет ладонь ему на колено. И еще демонстративно кокетничает с папой, который с удовольствием ей подыгрывает.

– Не заводи батюшку, – смеется Алексей. – В порыве страсти он опасен.

– Неужели? Есть свидетели?

– Даже более того – участницы!

После обеда Авдей Тимофеевич собирается порыбачить, Людмила напрашивается с ним. К вечеру начинается ливень, и насквозь промокшие рыбаки бегут домой со своим мелким уловом. Полуяновы закутывают гостью в сухое одеяло, дают горячий чай и укладывают в комнату с кроватью – назвать ее спальней было бы преувеличением.

За полночь Людмила просыпается. Из-за хлипкой стенки доносится разговор.

– Так все-таки что у тебя с ней? – это голос папы.

– С ней у меня хорошие предчувствия. Пока это все.

– Такую женщину нельзя упустить. Она в курсе твоей истории?

– Ты о банке? Да, в курсе. Она тоже пострадавшая сторона.

– Обманутая вкладчица?

– Как сказать. Скорее, обманувшая. Шучу, проехали. В общем, мы с ней товарищи по несчастью. А общие несчастья сближают.

Отец уходит в свой вагончик. В доме наступает тишина. Алексей ворочается на раскладушке. В лунном свете возникает Людмила, завернувшаяся в одеяло.

– Рыбачка, ты почему не спишь?

– Да вот думаю. Несчастья сближают – а как именно?

Алексей встает с раскладушки. Людмила обнимает его. Одеяло падает на пол.

Ну, вот и дождались мы с вами любовной сцены. Кто только и как только ее не снимал! Можно было бы без проблем сложить ее из лучших кадров мирового кино, как складывали мы образы героев, но хочется чего-то своеобычного. К примеру, вообще обойтись без описания эротических ласк и всего такого прочего. В конце концов, самый сексуальный женский наряд – закрытое черное платье в пол. Все остальное домыслите самостоятельно.

А что касается Людмилы и Алексея, то они понимают страхи друг друга. Он боится мужского фиаско, случающегося после долгого простоя. Она боится разочаровать его, обнажившись. Поэтому они долго стоят посреди пустого полудома, обнявшись и впуская друг в друга тепло. Порадуемся за них; право же, они это заслужили.