Я вынула из сумки флешку и перебросила на нее данные.

Встав с компьютерного кресла, я начала подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. На втором этаже было несколько комнат. Маргарита Пантелеймонова сказала, что первая из них принадлежит сестре Константина – Валентине.

Я постучала в дверь.

– Войдите, – послышался низкий и слегка глуховатый женский голос.

Я открыла дверь, сделала шаг вперед и оказалась в небольшой комнате, обставленной добротной мебелью. Шелковые портьеры кремового цвета обрамляли два окна. Между ними стояла кушетка, в одном углу расположилась кровать, в другом находился круглый туалетный столик и несколько стульев. На кушетке сидела худощавая женщина в спортивном костюме. Ее жидкие светлые волосы были собраны в пучок и закреплены на затылке пластмассовым блестящим «крабом».

– Валентина Вячеславовна? – решила я уточнить.

Женщина кивнула.

– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, меня наняла Алевтина Владимировна, для того чтобы я расследовала убийство вашего брата Константина Вячеславовича, – представилась я. – Мне необходимо поговорить с вами и задать ряд вопросов.

– Проходите, – пригласила Валентина, оставаясь сидеть на кушетке.

Я подошла и села рядом. Я еще не успела задать первый вопрос, как Валентина опередила меня и вдруг резко сказала:

– Хочу сразу вам заявить, что я недолюбливала Константина!

Это было неожиданно и прозвучало как вызов.

– Недолюбливали Константина Вячеславовича? – переспросила я. – А что, была причина так к нему относиться?

– Была. Но я скрывала свое отношение к нему. Я делала вид, что отношусь к нему тепло, но на самом деле…

– Константин Вячеславович делал что-то, что вызывало у вас такую реакцию? – спросила я.

– Да, делал. Он испортил мне жизнь, исковеркал мою судьбу. В принципе, он многим попортил кровь, но в случае со мной ему это удалось сполна. Я старше Константина на четыре года, но после кончины нашего отца Константин объявил себя главой семьи. А ведь ему тогда было всего пятнадцать лет. И вот он, по сути дела подросток, начал указывать мне, уже взрослой девушке, что я должна делать. Он беззастенчиво лез в мою личную жизнь, запрещал мне встречаться с теми парнями, которые мне нравились, но не нравились ему. Более того, брат указывал мне, как следует одеваться. Доходило до того, что он ездил со мной в бутики и сам выбирал мне одежду.

– А как вы реагировали на это? Вы пытались отстоять свое мнение, Валентина Вячеславовна? – спросила я.

– Пыталась, конечно, – горько усмехнулась женщина, – да что толку? Мама была на его стороне, и мне ничего не оставалось, как соглашаться со всем, что он говорит. Вот что касается Иннокентия, тут я согласна, младшему брату требовались наставления старшего.

– А какая у вас разница в возрасте? – спросила я.

– Иннокентию тогда было одиннадцать лет. Вот в его случае контроль был необходим. А я… Константин сделал из меня то, что уже не исправит никто и никогда. Я не имею своей собственной семьи и личной жизни. Я привыкла подчиняться Константину, я зависела и продолжаю зависеть от него финансово. Я вот вам сказала, что недолюбливала старшего брата, но на самом деле я просто его ненавидела.

– Ненавидели настолько, что не выдержали и убили его? – я решила спровоцировать Валентину.

– Нет, о чем вы говорите? Что я убила собственного брата? Нет, конечно! Почему вы так решили?

– Я сделала вывод из вашего рассказа о том, что вы ненавидели Константина Вячеславовича за то, что он манипулировал вами еще с юности. Вы ведь неспроста поделились со мной этой информацией, ведь так?