– Отвечай, как все было! Да только правду говори, а то удавлю!

– Боярин, я уже рассказал царице…

– Что рассказал? Повтори.

– Перед тем как упасть, Дмитрий испугался сильно.

– Чего или кого он испугался? Не тяни, щенок!

– Осипа, Никиту и Данилу, сына дьяка. Но их во дворе не было.

– Но ты слышал, как Дмитрий назвал их имена?

– Мы все слышали – я, Бажен, Ванька Красенский, Гришка Козловский.

– А точно их не было? – Михаил сдавил шею мальчишки.

– Не видал. Больно мне!

– Тут будь!

Толпа, вбежавшая в Кремль и узнавшая, что погиб царевич, пришла в ярость.

Масла в огонь подлил нетрезвый Михаил Федорович:

– Дружки царевича признались! Дмитрия убили Осип Волохов, Никита Качалов да Данила Битяговский. А послал их дьяк.

Толпа взревела, бросилась на Василису. Появился Осип. Люди накинулись и на него. Он получил несколько увесистых ударов, вывернулся, побежал к храму, где и спрятался. Гнев толпы вновь обрушился на Волохову.

– К Битяговскому на подворье! Там он, Иуда, и сынок его убивец, и все это подлое семейство! – выкрикнул Михаил Федорович.

Дьяк не знал, что произошло в Кремле. В то время Битяговский с женой обедали у себя дома. С ними был священник Богдан.

Заслышав набат, дьяк воскликнул:

– Это что еще такое? Отчего бьют в колокол?

В комнату влетел Никита Качалов.

– Беда, – прохрипел он, задыхаясь.

– Что случилось?

– Царевич Дмитрий погиб.

– Как?

– Не знаю. Горло порезано. У дворца столпотворение, народу сбежалось тьма. Царица сказала, будто царевича убил Осип Волохов, тот сбежал, Василису, может, уже и забили до смерти. Еще…

– В Кремль! – крикнул дьяк.

Качалов так и не успел предупредить дьяка от опасности.

Тогда же в Угличе находились архимандрит Феодорит и игумен Савватий. Они служили обедню в монастыре, прибыли в Кремль и пытались усмирить толпу. Но ярость ослепляет и лишает разума.

Михаил Федорович подбежал к священнослужителям.

– Уйдите, а то и вас!..

Договорить он не успел.

– Хватит! Куда делся Осип? Сюда его! – крикнул кто-то.

– Вроде в храме он.

– За ним!

Толпа бросилась к собору, туда же поспешили и архимандрит с игуменом.

Толпа нашла избитого и испуганного Осипа, выволокла на улицу и потащила в Кремль.

Едва живая Василиса Волохова взмолилась:

– Царица, пощади! Мой сын не виновен, не вели казнить, проведи сыск, умоляю тебя!

Но Мария Федоровна будто не слышала слов бедной матери, указала на Осипа и заявила:

– Вот убийца Дмитрия.

Толпа набросилась на Осипа. Василиса потеряла сознание.

В это время в Кремль явился Битяговский с Качаловым, Данилой и небольшой свитой из верных людей.

Надо отметить, что все происходило быстро, стража была смята толпой. Стрельцы смогли лишь подойти к Кремлю, посадский люд остановил их. Те не знали, что делать. Приказ на усмирение бунта должен был отдать Битяговский, но он находился в толпе. А городового приказчика, который тоже мог это сделать, и след простыл.

Битяговский велел прекратить бить в колокол, но звонарь закрылся на колокольне. Набат не прекращался, поднимал все больше людей.

Тогда Битяговский спрыгнул с коня, бросился к толпе, избивавшей Осипа, и потребовал прекратить самосуд.

Дорогу ему преградил взбешенный, подогретый спиртным Михаил Федорович.

– Ты, пес? Сам прибыл? Да тут и щенок твой!

– Ты что, боярин? Ополоумел?

– Собака продажная! – Михаил ударил Битяговского кулаком в лицо.

Дьяк упал под ноги сына.

– Бей их! – взревел Нагой.

Отец и сын Битяговские бросились в дьячую избу, служебное здание, стоявшее в Кремле. С ними были Никита Качалов и Данила Третьяков, его товарищ, некстати оказавшийся у дворца.