Петров проталкивался через толпу галдящих одноклассников, когда перед ним появилась девичья фигура. Он остановился и, оглядев Ирку Серову с ног до головы, вежливо спросил:

– Чем обязан?

Ирка хихикнула.

– Саша, ты последнее время так странно говоришь, как будто в старики записался. Девочки тебя в пример мальчишкам ставят, те ругаются, как сапожники, а ты почти как Владислав Николаевич начал разговаривать.

«Ого, – мысленно воскликнул Петров, – меня уже с учителем литературы сравнивают. Хм, может, удастся Миронову и без чемпионства на кое-что уболтать».

– Ира, ближе к делу, – слегка раздраженно сказал он девушке. – Я тороплюсь, прости!

Девочка вздохнула.

– Саша, я знаю, что ты не хочешь идти на вечер, а если я тебя очень попрошу, ты придешь? – сказав эти слова, она залилась ярким румянцем.

«Ничего не понимаю, – удивился про себя Петров. – Ирка точно на меня западала, но в десятом классе, там я хоть что-то собой представлял, а сейчас-то что случилось?»

– Понимаешь, я узнала, что мальчишки собираются завтра пить вино, – продолжила Ирка. – А тебя они теперь побаиваются, поэтому если и выпьют, то немного. Там Филя – главный заводила, если он узнает, что ты придешь, может, и вообще никто пить не будет.

Порывшись в памяти, Саша вспомнил этот злополучный вечер. Только в тот раз никто не приглашал его в качестве охранника. Тогда он сам принимал активное участие в распитии красного вермута по рупь восемь копеек за бутылку. А потом блевал за углом у школьной кочегарки. Кочегар в это время заволакивал в котельную бессознательное тело Сережки Филимонова, повторяя:

– Что же вы, деточки, творите!

– Ты серьезно думаешь, что из-за меня ребята трезвыми придут? – насмешливо спросил Петров. – Серова, у тебя с головой все в порядке? Говори честно, зачем я нужен? Если для выступления, то я и самодеятельность – понятия несовместимые.

Ирка на секунду задумалась, затем покачала головой.

– Зря не веришь, я правду сказала, ладно, не хочешь – не приходи.

Она резко повернулась и, размахивая портфелем, пошла к дверям.

«Вот попал в детские разборки, – ругался про себя Саша. – Черт! Что же делать, сходить, что ли, завтра на вечер? Так не хотелось! Одну тренировку придется пропустить. Батя точняк посмеется. А Ирка какова? Надо же такой повод придумать для приглашения!»

Вчера он поспорил с отцом, что выполнит до весны норматив второго взрослого разряда, но заявил, что сможет сделать это, если будет тренироваться два раза в день.

Отец почесал лысеющую голову и неожиданно согласился.

– Хорошо, тренируйся, только вторую тренировку будешь под моим контролем. Заодно погляжу, насколько тебе упорства хватит. Кстати, в январе планируется пара соревнований на уровне города. Мы подали заявку на участие в них юношей пятидесятого года рождения, так что у тебя появится шанс выполнить свое обещание.

– Папа! – возмутился Саша. – Смеешься, что ли! Хочешь, чтобы я за две недели общую физическую подготовку подтянул? Так не получится. Хотя бы пару месяцев дай на тренировки. В марте все будет реальней.

Отец явно успокоился. Но все же не преминул съехидничать:

– Хе-хе, я-то грешным делом подумал, что ты так просто воздух сотрясаешь. Оказывается, у тебя все продумано.

Он потряс исчирканным журналом.

– Смотрю, ты журналы до дырок зачитал, умней отца хочешь стать, – добродушно посмеялся он.

– Так и есть, – подтвердил сын. – Недаром говорят, дети должны быть умней родителей.

– Хорошо бы если так, – задумчиво сказал отец, неловко погладив его по голове, пожелал спокойной ночи и пошел в спальню.