— Думаешь, может быть хуже, чем уже? — морщится девчонка, натягивая одеяло на голову.

— Будет, если не встанешь, — рывком заголяю, запоздало вспомнив, что собственноручно раздел девчонку до нижнего белья. 

И она это осознаёт только, когда оказывается перед моими глазами в своём совершенстве. Это её чуть трезвит. Она тотчас визжит, затевая со мной за одеяло недолгую потасовку.

— Отдай! — скулит жалобно.

И я проигрываю, чтобы не смущать больше, чем уже.

— Это ты меня? — Варя таращится, будто совёнок, укрывшись тканью по самый подбородок.

— Ага. Прости, на еблю не хватило, — мрачно брякаю, лживо винясь. — Трахать бездыханное тело не мой вариант. Так что, подъём, — грозно киваю, обещая тоном и взглядом быструю расправу, если ослушается.

— Встану, но не голой ведь! — хнычет девчонка.

Секунду чешу затылок, а потом распахиваю шкаф, сдираю с вешалки рубашку и кидаю её Варе:

— Пойдёт?

— Угу, — судорожно кивает она.

Но уже на кухне, глядя на Варю… терпение окончательно трещит по швам.

15. Глава 14

Глава 14

А я ведь и так и сяк себя занимаю, чтобы глаза не ломать, оттягиваю неизбежное, но в итоге... 

Пока мою посуду, Варя со стола убирает. Грациозная как кошка. Вернее, кошечка. 

Мне бы не смотреть — но как не смотреть, когда взгляд только к ней и липнет?

И, как назло, моя рубашка на ней эротичной костюма стриптизерши сидит. Не обтягивает, наоборот, балахоном висит, но как!!! Подчёркивая стройность тела и округлости/выпуклости.

Никогда прежде не находил в подобном эротики, а с девчонкой — вижу. Не нужно голого тела! Не нужно соблазнения и разврата! Не нужно игры и призыва. Она и без того — чистый, неприкрытый секс. 

Невинная и порочная. 

Так и хочется содрать рубашку! Разложить девчонку на столе. И трахнуть...

Девчонка, словно подливая масла в огонь, дотошно протирает стол... наклоняется, тянется, рубашка оголяет ляжки и задницу.

— Бля*, — чертыхаясь, вырубаю воду. На ходу вытираю руки о полотенце. Швыряю его на разделочный стол возле плиты и шагаю к застывшей от моего рыка Варе. 

— Серёж, — роняя тряпочку, испуганно ахает она. 

Было шарахается, но меня словно магнитом в неё впечатывает. Не желаю слышать глупых опасений. Некогда выслушивать возражения, даже если не лишены смысла. 

Хозяйски за затылок прихватив, чтобы не рыпалась, затыкаю девчонку жадным поцелуем. Нахрапом, с голодом почти жую податливые губы. Такие сочные, мягкие, что будто к свежайшей воде припадаю. 

И пью… утоляя жажду.

Это мой источник!

Моя!

И не собираюсь отпускать!

Маленькую, хрупкую и такую пьянительную девчонку ловко за зад приподняв, усаживаю на стол, как мне удобно. Между её ног протискиваюсь, уже алчно шаря руками по упругим ляжкам… 

Сжимаю ягодицы, притягивая на край стола — к себе — максимально близко. Чтобы меня чувствовала, чтобы её ощущать… предельно остро, предельно близко!  И от собственного порыва и её податливости зверею, сатанею. От вседозволенности! Моей силы… её слабости. Нашего сумасшествия. Мне даже неважно хочет ли она! Этого я хочу! Я горю! И возьму, даже если силой… 

Мысль испаряется, когда осознаю что она отвечает. То ли от шока не врубается, что творит, то ли и ей, как и мне горит, но меня вообще от животной похоти колотить начинает.

С рыком голодного зверя, не запариваюсь расстёгиванием пуговиц — махом полочки рубашки дёргаю в стороны, заголяя Варю для себя. 

Бля*, как же я давно об этом мечтал! 

Она судорожно вздыхает.

Моё сердце пропускает удар и несётся как очумелое. 

Удушливо волнительно — сглатываю ком в горле.

Так же решительно, не заморачиваясь раздеванием, кружево лифчика рывком приспускаю, даруя свободу небольшой упругой девичьей груди.