Небольшой аудиопередатчик нашелся в ее трости — набалдашник-пудель откручивался, и в нем оказалось полое место.

Она никогда не расставалась с тростью, никогда.

Где и в какое время его могли бы вмонтировать?

Этот же вопрос задал ей и Ветров, едва она вошла к нему в кабинет.

Люся дернула плечом.

— Понятия не имею, — ответила она, едва справляясь с внутренней дрожью.

— Когда ты последний раз ночевала с Бариновым?

— Две недели назад мы встречались у него. Но я не ночевала там, просто заехала на пару часов.

— Принимала душ?

Она кивнула.

— Его сын был дома?

— С ума сошел? — возмутилась Люся.

— Ладно, давай по порядку, — вздохнул Ветров. — Где еще ты могла оставить трость без пригляда? Сауна? Косметолог? В гостях?

Люся честно пыталась вспомнить, но мысли метались перепуганными птицами.

— Спокойно, — вдруг рявкнул Ветров. — Он намеренно тебя запугивает. Это демонстрация, понимаешь?

— От-ткуда ты знал, куда ехать? — стуча зубами, спросила Люся.

— Потому что за тобой приглядывают, конечно, — он вроде как удивился наивности ее вопроса. Ах да, Великий Морж говорил про ЧОП — частное охранное предприятие, но Люся не придала этому особого значения, потрясенная шестью жертвами.

— У полиции есть такие ресурсы?

— У меня есть такие ресурсы.

— Так хочется повышения?

Язвительность была нужна ей сейчас, как валерьянка, но Ветрову было плевать на Люсино психологическое состояние. Он раздраженно поморщился, выведенный из себя ненужным разговором, и Люся собралась.

— Дай мне ручку с бумагой, — попросила она, — мне так лучше думается. И налей выпить, что ли, раз уж мою машину забрали на экспертизу.

Ветров хмуро открыл ящик стола, извлек оттуда графин и стакан, плеснул коньяку, откинулся назад, разглядывая ее.

— Как ты вообще могла решить, что это от меня подарок? — уточнил он кисло. — По-твоему, я сутенер?

— Я подумала, что это такая издевка…

Она выводила на бумаге каждый день на этой неделе — где была, сколько времени там провела.

— У меня нет задачи над тобой издеваться, — отчеканил Ветров высокомерно.

Люся молчала, выписывая: «Вторник — маникюр — трость при мне».

Это ее немного успокаивало.

— Что ты собиралась сделать с этим… подарком? — задал он новый вопрос, и теперь в его голосе прозвучала презрение. — Использовать по назначению?

— Вот только не надо корчить из себя! — возмутилась она. — Можно подумать, что с тобой бабы спят за красивые глазки!

— За секс мне пока платить не доводилось.

— А, ну да, — ехидно отозвалась Люся, — как я забыла. Твоя бывшая ярилка, с которой ты встречался год назад, назвала тебя жадной скотиной. Цветов, говорит, не дарил, с подружкой изменил и вообще козел.

В кабинете будто отключили отопление.

Пахнуло могильной сыростью.

Люся ощутила, как пальцы сковывает льдом.

— Вот только посмей, — прошипела она, — и я тебе глаза выцарапаю.

— Ты как беззубая шавка, — сказал Ветров с омерзением, — брешешь, брешешь, а укусить не можешь.

— Да потому что меня тошнит от тебя, — честно призналась Люся, — и твоих колдовских фокусов. Буквально.

В кабинете немного потеплело, наступила тишина.

Люся усердно вспоминала — где же ее носило три дня назад? Надо свериться с секретаршей.

— Я отправил специалистов к нам домой, — сообщил Ветров, — пусть обыщут обе квартиры.

— Как обе? — Люся вскочила на ноги, не нашла под рукой привычной трости, оперлась на стул. — Это никак нельзя! Нам надо срочно к Нине Петровне!

— Зачем?

— Я же говорила, что она боится незнакомых людей!

— Ну не до такой же степени, — произнес он неуверенно, однако поспешно потянулся за ключами от машины.