– В этом нет необходимости, – вмешалась Люси. – Я справлюсь.

– Конечно, – сказал Джеф. – Как вам будет удобнее.

Тони повернулся к отцу:

– Папа, тебе надо ехать домой?

– К сожалению, да, – сказал Оливер. – Но я постараюсь выбраться сюда на выходные до конца месяца.

– Твой отец должен вернуться в город, на работу, – сказал Паттерсон, – чтобы быть в состоянии оплачивать мои визиты, Тони.

Оливер улыбнулся.

– Я думаю, эту шутку ты мог оставить мне, Сэм.

– Извини.

Паттерсон повернулся и поцеловал Люси в щеку.

– Ты просто цветешь, – восхищенно сказал он, – как дикая роза.

– Я иду мимо гостиницы, – сказал Баннер. – Вы позволите составить вам компанию, доктор?

– Сделайте одолжение, – ответил Паттерсон. – Вы расскажете мне, как здорово быть двадцатилетним.

– Пока, Тони, – попрощался Баннер. – В какое время мне прийти завтра? В десять?

– В половине одиннадцатого, – ответила Люси. – Раньше не надо.

Баннер взглянул на Оливера.

– Значит, в десять тридцать, – сказал Джеф.

Они с Паттерсоном направились по тропинке к гостинице – рослый, крупный, медлительный человек и подвижный загорелый юноша в испачканных зеленью парусиновых тапочках. Люси и Оливер посмотрели им вслед.

«Этот парень слишком уверен в себе, – подумала Люси, глядя на стройную удаляющуюся фигуру. – Пришел наниматься на работу в бумажном спортивном свитере». В какое-то мгновение она решила поделиться с Оливером своими сомнениями насчет Баннера. «По крайней мере он мог поговорить с ним в моем присутствии». Но потом она решила промолчать. Дело сделано, и Люси слишком хорошо знала мужа, чтобы пытаться переубедить его. Ей придется самой заняться этим молодым человеком.

Она поежилась и провела рукой по обнаженным бедрам.

– Я замерзла, – сказала Люси. – Ты все собрал, Оливер?

– Почти все, – ответил он. – Осталось прихватить пару вещей. Я зайду с тобой в коттедж.

– Тони, – сказала Люси, – ты бы надел брюки и ботинки.

– Да ну, мама…

– Тони, – строго повторила она, подумав: «А Оливера он слушается».

– Ладно, – сказал Тони и, с наслаждением ступая босыми ногами по прохладной густой траве, направился к дому.

Оставшись в комнате наедине с Люси, Оливер завершал сборы. Он все делал спокойно, методично и быстро, но чемодан всегда закрывался у него легко. Люси же вечно перекладывала вещи, затрачивая массу лишних усилий, и ей казалось, что Оливер от природы наделен чувством порядка. Пока Оливер собирался, Люси скинула блузу и купальный костюм и стала разглядывать свое обнаженное тело в большом зеркале. «Старею, – подумала она, глядя на свое отражение. – На бедрах появились отметины времени. Надо больше двигаться. Больше спать. И не думать об этом. Тридцать пять».

Она начала причесываться. Люси отпустила волосы чуть ниже плеч, потому что так нравилось Оливеру. Сама она предпочла бы стричь их короче, особенно летом.

– Оливер, – сказала Люси, расчесывая волосы и наблюдая в зеркале, как муж быстрыми и точными движениями укладывал в чемодан, лежащий на кровати, пакет с документами, шлепанцы, свитер.

– Да?

Оливер решительно затянул ремень на чемодане, словно подпругу на боку коня.

– Ужасно не хочется отпускать тебя домой.

Оливер подошел сзади к Люси и обнял ее. Она почувствовала прикосновение рук мужа, жесткую ткань его костюма и с трудом преодолела внезапное раздражение. «Он относится ко мне как к собственности, – подумала Люси, – как он смеет!»

Оливер поцеловал ее в шею, ниже уха.

– У тебя восхитительный живот, – сказал он, лаская ее.

Она повернулась в его объятиях и вцепилась пальцами в пиджак.