Ни на Люс, ни на Маргарет они уже не обращали внимания. По мокрому лицу Зульфии сразу было видно – А-Гард Семнадцатая вернулась с победой!

– Ну и кто же? – нетерпеливо спрашивали Асият и Диана. – Он сам? Сам?

– Разумеется, сам! – гордо сказала Зульфия. – Так и запишите в отчете – Степан Разин!

Люс и Зульфия сидели в саду на лавочке.

Только что они узнали результаты анализа. Зульфия ждала сына.

Отправляясь в двенадцатый век, Люс вовсе не жаждала материнства. Более того – вся ее надежда была на то, что экспериментального ребенка будет нянчить команда врачей и медсестер. И поэтому сейчас Люс вовсе не завидовала материнскому счастью подруги. Просто ей было обидно, что ее обскакали.

Люс впервые в жизни не оправдала ожиданий и потерпела поражение.

После чего, спасая свое самолюбие, она сделала основательную глупость. На очередном заседании тринадцати заговорщиц она объявила двенадцатый век и Шервудский лес совершенно бесперспективными маршрутами. Она даже предложила забрать оттуда хрономаяк и установить в более цивилизованном месте и времени. Тем более, что хрономаяков – мало, и размещать их нужно осмотрительно. Маргарет обещала подумать об этом предложении.

А теперь Люс, опомнившись, ломала голову – как оставить хрономаяк в Шервудском лесу.

Конечно, ей было чем заняться и в своем времени. Оставались нехоженные маршруты, необъезженные лошади, непобежденные фехтовальщицы и тому подобные развлечения. Дюжина-другая побед реабилитировала бы ее в собственном мнении.

Но Люс, когда первая злость прошла, обнаружила, что никак не может забыть Томаса, Робина, или как там звали на самом деле этого любителя грудастых девок.

Об этом она и говорила на лавочке Зульфии, а та ругала ее за яростный доклад на заседании заговорщиц.

– Даже если ты скажешь, что забыла в Шервудском лесу электронные часы, все равно тебя туда за ними никто не пустит! – возмущалась, причем не в первый раз, Зульфия. – Если бы ты только слышала, что ты им наговорила! Что от таких идиотов нормальных детей не родишь, а только аналогичных идиотов!…

Люс молчала.

– Ну, допустим, эту ерунду никто всерьез не принял. Но зачем было говорить правду? – в сотый, пожалуй, раз спрашивала мудрая внучка своей бабушки, Зульфия-А-Гард. – Неужели нечего было соврать? Кто бы побежал тебя проверять? А теперь… Теперь все знают, что мы на них не производим впечатления.

– Я все бы отдала, чтобы еще раз туда слетать, – призналась Люс.

– Скажи это своей бабушке! – посоветовала ехидная Зульфия. – Если у нее найдется время тебя выслушать. Они там разработали четыре подходящих маршрута. Один, кстати, в Элладу. Там именно спортивных женщин ценили. А машину-то мы можем использовать только полчаса в сутки!

– Надо что-то придумать. И я придумаю, – твердо сказала Люс. – Я доберусь до него! И я проучу его! Из шкуры вон вылезу, а проучу! Он еще на коленях будет передо мной ползать! Понимаешь, я от его наглости растерялась… Просто растерялась! А теперь я пришла в себя! И я готова!

– Ты-то готова, а хронокамера? – резонно спросила Зульфия. – Ну, кому была нужна твоя правда! Неужели трудно было придумать какую-нибудь дуэль? Или чуму? Впрочем… А почему бы не сказать им правду? Может, бабули растрогаются?

– Во-первых, никогда и ни за что! – возразила Люс, поняв, что речь идет о ее неожиданно пылком отношении к шервудскому стрелку. – Во-вторых, мою, пожалуй, растрогаешь!

– Можно мою… – неуверенно предложила Зульфия. И обе хором вздохнули.

Неугомонные бабушки смотрели на всю эту затею крайне практично. Если какой-то век не мог дать им здоровых младенцев – то и незачем было тратить на маршрут время и деньги.