– Грязнуля, значит, – кивнул Георгий.

– Только не могу понять, как это согласуется с его одеждой, – сказала Екатерина.

Одежда у мертвеца действительно была просто супер, хотя, с точки зрения Георгия, не отличалась гармоничностью: дорогая, по виду явно заграничная шерстяная кофта несколько даже вызывающего покроя и цвета «вырви глаз»; под ней блузка необычного фасона; расклешенные джинсы, тоже весьма приличные, по последней моде, привозные наверняка; ремень кожаный черный, тонкий, с эмблемой иностранной фирмы на пряжке. Не было только обуви – из брюк торчали голые ступни с грязными и нестрижеными ногтями.

Георгий присмотрелся к вышивке на джинсах. Золотистая нить узора создавала какой-то рисунок.

– Вы тоже заметили? – спросила Ипатова, перехватив его взгляд.

– Аляповато одет красавчик. Вы об этом?

– Это не его одежда. Женская. Смотрите, на кардигане пуговицы с какой стороны?

Георгий понял, что она говорит о кофте. Он посмотрел на ряд огромных пуговиц, пришитых слева. Хмыкнул. Да и вышивка на джинсах явно не примета сильного пола.

– Вот еще что я заметила… Позволите?

Наблюдая за действиями Ипатовой, Георгий присел на корточки рядом с телом, стараясь дышать только ртом. Она приспустила молнию на джинсах погибшего и завернула пояс. Нижнего белья не оказалось.

– Странно… Признаюсь, я все-таки ожидал увидеть хотя бы семейные трусы… Ну и что вы можете сказать по этому поводу? – Волков выпрямился и по привычке полез за сигаретами в нагрудный карман, но вовремя вспомнил, что бросил курить. Впрочем, вряд ли это помогло бы перебить трупный запах. Казалось, он стал еще навязчивее после того, как Ипатова побеспокоила мертвеца, притронувшись к его одежде.

– Вы думаете, при жизни он любил наряжаться женщиной? – спросила Ипатова.

– Или спускать штаны в парке перед неискушенными девицами, – добавил Волков. – Да, встречаются еще такие извращенцы в нашем отечестве. Не всех перевели… – зло произнес он. – А как объяснить его нелюбовь к гигиене? У вас есть какие-то мысли?

Екатерина пожала плечами – мол, не знаю.

– То-то и оно! Скорее всего, он где-то взял эту одежду. Потому что собственной или не было, или пришла в негодность… – в задумчивости произнес Георгий. – Вот только обуви нужной не подобрал.

– Но есть еще один момент, на который вам следует обратить внимание.

– На какой же? – спросил он.

– В этой стадии давно должны были завестись личинки. Но этого нет. Он чист, как будто хранился в помещении, где нет насекомых. Его сюда принесли. Это меня и смутило.

Сказав это, Ипатова вздохнула:

– Сплошные загадки.

– Да уж, – ответил Георгий.

Загадок было много. Гораздо больше, чем она подозревает.

Послышался шум. Они обернулись. В комнату вошли люди, еще ранее вызванные Волковым. Нужно было все сфотографировать, осмотреть, убрать.

– Ну что ж, спасибо вам, – поблагодарил он Ипатову, когда оба вышли на свет. Приятно было вдыхать прохладный, после дождя пропитанный свежестью воздух.

– Не за что, – поблагодарила она, радуясь тому, что может быть свободной.

Однако чувство это оказалось преждевременным.

– Екатерина Ивановна, вы меня простите, – сказал Волков. – Все будет в порядке. Но… – он замялся. – Вам придется еще немного потратить свое рабочее время.

Он дал знак, и к Ипатовой подошел тот человек с квадратной челюстью, что прибыл с Волковым. Попросил пройти в служебный «рафик», который подогнали недавно, пока они занимались осмотром тела. Там уже сидел лейтенант Филиппов вместе с бригадиром.

Волков тоже подошел к машине.

– Так когда, говорите, привезли кирпичи? – спросил он бригадира.