Но все пьяны. Они пьют разные виды напитков, но они пьяны. Суфий – это тот, кто не пьян, вот что имеет в виду Увайс, когда говорит: «Да, но сколькие из них чувствуют это?»

Запомните, есть отличие. Если бы тот же самый вопрос был задан Бодхидхарме или Риндзаю, они бы ответили: «Сколькие из них осознают это?» Увайс говорит: «Сколькие из них чувствуют это?» Таково различие между двумя основными путями – путем осознанности, медитации и путем любви, чувств.

Суфизм – это путь любви, чувств. Если бы спросили Бодхидхарму, он, должно быть, ответил бы: «Сколькие осознают это?» Он бы использовал слово «осознавать», не «чувствовать». Ни один мастер дзен не использовал бы слово «чувствовать» – таково базовое различие, в остальном отличий нет.

Суфизм – пробужденность сердца, пробуждение чувств. Коран говорит: «Не глаза слепы, но сердца». Под сердцем подразумевается тот дар, который воспринимает трансцендентальное, возлюбленного. Суфии известны как те, которые имеют сердца. Ал-Халладж Мансур говорит: «Я видел моего Бога глазом сердца. Я спросил его: „Кто ты?“ – и он ответил: „Ты“».

Глаз сердца… Помните: суфизм – это путь любви. Он более танцующий, чем дзен, он более поющий, чем дзен, он более празднующий, чем дзен. Вот почему страны, где развивался суфизм, создали лучшую и самую прекрасную поэзию, которая когда-либо существовала в мире. Персидский язык стал таким поэтичным, он создал величайших поэтов мира. Сам язык стал поэтичным, сам язык стал очень сочным – потому что о Боге думают как о возлюбленной.

Это тоже необходимо понять – последнее на сегодня. Для последователей дзен нет Бога, ваша собственная осознанность – это высшее. Дзен появился в озарении Гаутамы Будды. Суфизм появился из любовного романа между Мухаммедом и Богом.

Однажды случилось…

Шел шестьсот десятый год нашей эры. Мухаммед был в пещере на горе Хира. Он получил первый духовный опыт и боялся, что стал либо сумасшедшим, либо, как он выразился, поэтом. Он пошел к своей жене, дрожа от страха, и сказал: «Горе мне. Поэт или одержимый?» Он даже подумал о том, чтобы сброситься с высокой скалы, чтобы убить себя. Это было таким шоком, это было таким великим напряжением любви. Три дня он дрожал, не переставая, как будто у него была сильная, опасная лихорадка.

Страх заключался в том, что он думал, что либо стал поэтом, либо сошел с ума. Из этого переживания Мухаммеда берет начало река суфизма. Он все время оставался одновременно поэтичным и одержимым. Он был и тем, и другим. Он стал поэтом, и он стал одержимым. Он сошел с ума, и он стал мистиком.

Должно быть, вы слышали о прекрасной суфийской легенде о Лейли и Меджнуне. Это не обычная история любви. Имя «Меджнун» означает сумасшедший, помешанный на Боге. А «Лейли» – это символ Бога. Суфии думают о боге как о возлюбленной, «Лейли» значит возлюбленная. Каждый – Меджнун, а Бог – возлюбленная. Человек должен открыть свое сердце, глаза сердца…

Поэтому Увайс говорит: «Да, но сколькие из них чувствуют это?» Люди стали совершенно бесчувственными, они совсем не чувствуют. Они пренебрегают своим сердцем. Они не действуют через сердце, только через голову. Они избегают и продолжают избегать сердца. Поэтому кажется, что в жизни нет благословения. Только через сердце распускаются цветы, только через сердце начинают петь птицы, только через сердце вы приходите к осознанию жизни не как сухой осознанности, но как празднования.

Суфизм – это великое празднование. Я приглашаю вас праздновать со мной.

Достаточно на сегодня.