Сначала голоса звучали совсем тихо. Будто слушаешь через две меховых шапки. Потом начали набирать силу. Спустя полминуты Жене казалось, что она стоит между нервной Собакой Павлова, сердитой Голубец и сладкой, словно отравленное вино, Мартой.

– Я уверена, вы не хуже меня знаете, что творится у вас в классе! Педагог с таким опытом просто не может этого не знать, – в голосе Марты нарастал металл. – Смотрели фильм «Чучело»? Тогда посмотрите еще раз – станет понятно, каково приходится моей племяннице!

– Марта Сергеевна, вы уходите от темы! – загудела Голубец. – Она испортила нам всю сантехнику! А это финансовая нагрузка для школьного бюджета!

– Уважаемая Зинаида Геннадиевна! Я-то как раз в теме. Ну-ка вспомните, кто принес вам упаковку от дрожжей? А кто сказал, что во всем виновата Женя? Вы давно работаете – должны хорошо разбираться в детях.

– Я не понимаю, на что вы намекаете!

– Неужели? Придется говорить иначе. Антонина Леонтьевна, вас номинировали на звание «Учитель года»? А если в комиссии обнаружат, что вы купили свой диплом в подземном переходе?

– Что? Как вы узнали? – ахнула Собака Павлова.

Женька чуть не свалилась со стула, услышав это.

– Зинаида Геннадиевна! Вы надеетесь получить транш в пять миллионов рублей? Не боитесь, что в отделе образования выяснят, куда утекли предыдущие деньги? Кстати, как поживает ваша дача в Андреевке?

– Да кто вы такая? – еле ворочая языком, выдавила Голубец.

– Я – тетя Жени Смородиной, – голос Марты снова стал мягким, словно пение кошки. – Надеюсь, моя племянница без проблем закончит седьмой класс. Вы же, милые мои, как опытные педагоги ей в этом поможете?

В эфире возник странный звук. Как будто резиновый мячик ритмично лупит по паркету. До Женьки не сразу дошло, что это икает Собака Павлова.

«Триумф, как вино, пьянит и чреват похмельем». Этот афоризм когда-то Женька выбрала в качестве эпиграфа к реферату про Наполеона. Что такое похмелье, она не знала, но опьянение испытала в полном объеме.

Все началось с урока английского. Бледная Собака Павлова прибежала на него, когда до конца оставалось минут двадцать. Наверное, выясняла отношения с директрисой. На Женю классная не смотрела, но стоило той поднять руку – немедленно спрашивала.

В первый раз, когда Женька встала из-за парты для ответа, за спиной послышалось шипение Блиновой – подруги Стекольниковой:

– Глянь, какие у нее джинсы!

– Мейд ин Чина? – Алька старательно изображала равнодушие.

– Ты что! Это же настоящие Гуччи! Я просила мать такие купить – она мне дулю показала. Говорит, если каждый раз столько бабла за шмотки выкладывать – разориться можно!

– Обезьяну как не одень – останется обезьяной!

Алькины укусы не могли испортить Женьке настроения. Бедная глупая блондинка, она не знает, что отныне Смородина другая – одна из Людей крыш. И ей все равно, что думает по ее поводу дочка какого-то там депутата! Женька в сотый раз посмотрела на крошечные часики, подаренные ей Диной. Сразу после уроков Марта пообещала за ней приехать. А пока оставалось ловить на себе любопытные взгляды одноклассников.

– Смородина, ты влюбилась, что ли? – спросил ее на перемене Костя Изгаршев – официально признанный ловелас седьмого «Б». Он слыл своей раскованностью в обращении со слабым полом. Ради поддержания имиджа вполне мог поинтересоваться: «На какой барахолке шмотки покупаешь?» или «Знаешь, что такое французский поцелуй?». От него всегда стоило ждать подвоха.

– Да, Изгаршев. В тебя! – криво усмехнулась Женька. – Так влюбилась, что сейчас пойду – повешусь!