– Вывихнул?

– Да нет, там другое, – поморщившись, ответил Михаил, – ничего, сейчас пройдет.

Через несколько минут боль утихла. Монах, все это время молча наблюдавший за мужчиной, поднял упавшее бревно и положил его на опоры.

– Ранение? – спросил он.

– Угу, – кивнул Михаил, – четыре года покоя не дает. Пуля связки зацепила. Врач говорил, что теперь больше двух килограмм поднимать нельзя, но я навострился – если что, на левую руку вес переношу, а правой поддерживаю. Сейчас вот что-то поспешил…

Порыв ветра снова сорвал с вяза несколько листьев и опустил их на землю. Монах молча наблюдал за их непродолжительным полетом, а Михаилу вдруг захотелось выговориться – слишком уж долго он все держал в себе.

– Мы тогда высоту должны были занять. Ну как высоту… Холмик небольшой у деревни. Получили приказ выбить противника и занять оборону до подхода основных сил. Сделали. У нас двое раненых, у них трое убитых. Они отошли и на соседнем пригорке закрепились. Пару дней постреливали, конечно, но на рожон никто особо не лез. А потом завелся у них какой-то снайпер дикий – за три дня два «двухсотых». Меня вот в плечо подстрелил, гад. Вроде пустяк, а крови столько натекло, что потом в больничке еще неделю куски засохшие от себя отколупывал.

Михаил тяжело вздохнул и, поморщившись, прикоснулся к плечу.

– Уже после операции сказали, что боец из меня теперь никакой – рука выше пояса с тех пор не поднимается. Демобилизовали, посмотрел на все это со стороны и подумал: может, Бог меня тогда уберег от того стрелка? Тех двоих парней он точно в грудь пометил, а меня вот в плечо. В общем, помыкался я немного, понял, что инвалид никому не нужен, да сюда подался – может, получится у меня здесь от всей этой крови отмыться – я ведь там тоже не цветочки собирал… – Он ненадолго замолчал, а затем, вынырнув из тяжелых воспоминаний, посмотрел на монаха: – Ты прости, нахлынуло чего-то… Ты сам-то давно здесь?

– Третий год, – задумчиво ответил монах.

– А как пришел?

Монах молча смотрел на дерево, поскрипывающее под усиливающимися порывами ветра, и, казалось, не слышал вопроса.

– Ну, ладно, не хочешь – не говори. Пойду дальше работать, вроде отпустило немного.

Михаил поднял с земли ножовку и подошел к своему рабочему месту.

– Давай помогу, – предложил монах, – вдвоем всяко легче будет.

– Да не нужно, спасибо, – отмахнулся Михаил, – сам справлюсь потихоньку.

– Ну, тогда Бог в помощь. Но все же сильно не усердствуй – побереги здоровье.

Михаил кивнул и приступил к работе, но через несколько секунд остановился и снова посмотрел на монаха.

– Вот скажи мне. Разве это не знак свыше? Двоих парней прямо в грудь без промаха, а меня в плечо. Это же не случайность какая-то? Не просто так?

– Ветер сегодня сильный, порывистый, – глядя на дерево, произнес монах, а затем, посмотрев в глаза послушника, добавил: – прям как в тот день.

Михаил смотрел вслед уходящему монаху, а ветер срывал с дерева все новые и новые листья. Они падали на землю и замирали. Желтые, багровые и даже совсем зеленые.

Вадим был обычным путешественником во времени. К своим тридцати годам он имел довольно скромный опыт временны́х путешествий, но уже успел усвоить основные принципы таких переходов. К примеру, он знал, что, отправляясь в будущее, нужно быть готовым к тому, что там будет довольно туманно и не получится что-то разглядеть, кроме отдельных призрачных эпизодов, поэтому Вадим предпочитал путешествовать в прошлое. Он занимался этим каждое утро с понедельника по пятницу. Именно в это время переход был для него максимально простым и легким, хотя и требовал некоторой подготовки и соблюдения определенных условий.