– Наверное, да… – пробормотала я.
Я была ошеломлена услышанным. Саймон может стать мировым светилом в области океанологии? Как это раньше не приходило мне в голову, ведь он столько знает о море!
Мы довезли Надьку до ее дома в центре Сочи. Прежде чем выйти из машины, подруга прошипела мне на ухо:
– Не понравилось мне, как эта рыжая бестия перед Саймоном волосы распускает!
– О чем вы там шептались? – полюбопытствовал любимый, когда мы остались наедине.
– Нам показалось, что эта девушка, Жанна, к тебе неравнодушна… – сдержанно сказала я, глядя в окно. Уже начинало вечереть, Сочи обволокло нежно-серой дымкой, как вуалью, силуэты пальм казались резными узорами на фоне белых стен домов. Неожиданно рука Саймона оказалась на моем плече. Он силой повернул меня к себе:
– Я давно заметил, что людей неудержимо тянет к нам, морским. – Лицо любимого было спокойным, словно он говорил о чем-то отвлеченном. Его волосы еще были влажными после купания, жемчужная кожа светилась.
– И тебе все равно, что такая привлекательная девушка положила на тебя глаз? – осторожно спросила я после неловкой паузы.
– А-а, так называемый успех у противоположного пола… Нет, Полина, мне это безразлично, так же как и карьера, о которой мне твердит Тимофей Матвеевич. Не понимаю, почему люди так к этому стремятся…
Я вздохнула с облегчением. Но уже спустя несколько минут задумалась: а что будет, когда Саймон станет человеком?
Глава 5
В конце октября море стало холодным, я не уже могла подолгу купаться в нем. Саймон стал наполнять морской водой джакузи в нашем доме. В четырех стенах ванной я чувствовала себя как в тюрьме. Любимый каждое утро уходил на работу и возвращался лишь к пяти вечера. До обеда со мной оставалась Александра, позже из колледжа приходила Надя. Считалось, что она развлекает меня, но что это было за «развлечение»! Наскоро пересказав последние новости об учебе, подруга принималась за допрос. Как я себя чувствую? Когда доктор разрешит мне выйти наконец из воды? Когда я сообщу маме? Я слабо отбивалась от нее, чувствуя себя виноватой за постоянную ложь.
Я с детства знала, что время может выделывать всякие штуки. Когда сидишь дома одна и не знаешь, чем заняться, стрелки часов почти не двигаются. А если опаздываешь куда-то, они так и несутся вскачь. Сегодня мне некуда было спешить: предстоял очередной томительный день в джакузи. Такой же скучный и монотонный, как и череда предыдущих. Поэтому я решила вовсе не смотреть на часы, чтобы не мучить себя.
Мне казалось, что с момента, как я позавтракала и поцеловала Саймона на прощание, прошла вечность. Ну, часа два точно. Я упорно отводила взгляд от настенных часов, то рассматривая рыбок на кафеле, то принимаясь за «Анну Каренину». Странно, почему до сих пор нет Александры? Я метнула вороватый взгляд на циферблат: пятнадцать минут десятого! Прошло только пятнадцать минут! А мне нужно пролежать сегодня как минимум семь часов – это двадцать восемь раз по пятнадцать минут. В ярости я запустила «Карениной» в стенку.
– Пациент сегодня буен, – констатировала Александра, появляясь из-за двери. В строгом белом платье, с убранными в пучок волосами, она походила на доктора из телесериала, который спасает умирающего пациента, не растрепав прически и не испортив макияжа.
– Пациент весь просолился и превратился в воблу, – простонала я.
– Хорошо, что ты не теряешь чувство юмора. Себастьян! – вдруг позвала она кого-то.
В ванную вошел высокий темноволосый мужчина лет тридцати. Утонченная красота, матовая кожа и отстраненный вид выдавали в нем морского. Мужчина был одет в джинсовый костюм, на плече у него висела холщовая дорожная сумка. Я почувствовала, как вспыхнули щеки: чертовски неудобно принимать гостей, сидя в одном купальнике в джакузи.