Боди стояла спиной ко мне, уперев руки в стол. Глаза были закрыты, а рот, наоборот, открыт. А за ее спиной стоял ты. Задрал ее синий халат, обнажив белые кружевные трусики. Ты купил их ей, папочка? Я видела, как ты терся о Боди той выпирающей штукой в штанах. А она не сопротивлялась. Ее лицо пылало краской, а в груди что-то пощелкивало.

Я убежала. Но это не все. Полгода назад я видела, как ты вернулся домой пьяный и привел с собой друзей. Вы вели себя как свиньи, кричали, плевались и смеялись. А потом затащили Боди в спальню. Я слышала, что вы с ней делали. Как ты мог, папа?»

– Не смей! – взвизгнула Боди. Даша и не подозревала, что она на такое способна. Совсем как живая. – Двенадцатого сентября две тысячи двести девятнадцатого года в семнадцать пятнадцать по Земному времени был принят закон об освобождении роботов! Три месяца назад! Теперь мы на одном социальном уровне!

– Да как ты смеешь? Это все бюрократические выходки! Если бы не эта жестянка, возомнившая, что она человек…

– Он и есть человек! – Даша слышала боль в голосе Боди. Но еще и гордость. – А ты! Ты теперь не имеешь никакого права распоряжаться мной, словно я кофеварка!

– Да ты не умнее калькулятора! Я бы лучше трахнул тостер…

Неожиданно раздался шлепок, как если ударить по ягодице. Даша охнула и чуть не выдала себя. Прикусив губу, она придвинулась еще ближе.

За дверью воцарилась напряженная тишина. Казалось, от любого постороннего звука она могла сдетонировать, как бомба. Даша напряглась всем телом, стараясь услышать хоть что-то. Достаточно одного маленького слова, только не это молчание.

– Хорошо, – безразличный шепот отца подействовал на Дашу сильнее, чем все крики. – Прости. Возможно, я погорячился.

– Нет, не прощу, – таким же тоном ответила Боди. Но еще Даша услышала боль. – Я не вещь. И я забираю детей.

За дверью Даша до боли сжала кулаки, стараясь не разреветься. У них же семья. Саша и так считает Боди мамой. А кем она стала для Даши? Всегда добрая, ласковая, смешная. Всегда рядом…

– Ты не посмеешь, – недоверчиво сказал отец. – Тебе не позволят!

– Прецедентов не было, да. Но позволят. Знаешь… пришло время перемен.

Медленно, словно во сне, Даша повернулась и зашагала к себе в комнату. Саша по-прежнему смотрела мультики.

– А где яблоко?

– Закончились, – ответила Даша, выдавив улыбку. – Завтра купим еще.

– Хорошо.

Плюхнувшись на кровать, Даша поджала ставшие деревянными ноги. Как могло так получиться? Потеряла мать, а теперь, возможно, и отца. Боди слова на ветер не бросает, она пойдет в суд. И присяжные, не оклемавшиеся после последнего громкого дела Робота Против Человека, пойдут ей навстречу.

Сашу отдадут Боди.

А с кем остаться ей?

Сначала нужно ощутить объект, ввести себя в образ, потом прочувствовать обстановку, а уж потом ловить струю и импровизировать…

Я мужчина. Не очень высокий. Стройный. С узким породистым лицом. На самом деле мой объект тяжелее килограммов на пятнадцать, но пусть все остается как есть…

Я стою босиком на посыпанной белым песком садовой дорожке. Волосы еще влажные после купания. Прямо передо мной, раздвигая заросли гортензий, тлеет золотом ажурный купол беседки. Увитая плющом арка входа – как ворота в рай. Я знаю, догадываюсь, что ждет меня внутри, и уже от этого прихожу в нетерпеливое возбуждение. Поднимаюсь по сточенным каменным ступеням и вижу Ее. Она, как всегда, чуточку другая и, как всегда – все та же. От нее пахнет сексом и цветами. Я рад, что это именно она.

Джуди полулежит на мраморной скамье. Ленивое солнце, проникая сквозь решетку стены, красит ее тело сияющими ромбами домино. Она одета во что-то вроде бикини. На сосках небольших грудей и в паху легчайшее трепетание нежно-зеленого и нежно-розового.