Ученики спросили Айванхова, следует ли продолжать любить тех, кто сбился с пути, на что Учитель ответил: «Может быть, не следует слишком много сил отдавать на спасение этого человека, но продолжайте любить его и любить весь мир». Однако мы воспитаны на идеале беспримерной жертвенности в любви, и считается, что любящий человек должен спасать любимого во что бы то ни стало.

При этом чувство любви некоторые добрые, любящие люди подсознательно используют как инструмент решения своих задач. Им кажется, что их сильное, важное, значимое чувство должно улучшить другого человека, сделать его счастливым и должно им самим принести ответную любовь мира, а получают равнодушие и ненависть.

И тогда решают: раз нет результата, значит, они мало любили, и увеличивают «накал своей лампочки любви», т. е. стараются любить еще сильнее, еще больше жертвовать собой, еще больше отдавать. А результат в лучшем случае по-прежнему отсутствует, а в худшем – приводит к разрушению любящего, да иногда и любимого – тоже.

Зачастую то, что мы понимаем под словом падение, – это подсознательный выбор человека, и никакие благотворительные усилия извне не могут решить его проблему. Есть искусство вовремя отойти: «Научитесь спокойно стоять в стороне, когда другие учат свои уроки. Не мешайте другому человеку слишком большим проявлением защищающей любви» (А. Бейли).

Когда мы чрезмерно, невзирая ни на что, стараемся помочь кому-то, «вытащить» его, мы можем пытаться насильственно вмешаться в его карму, чего она нам не позволит. Научиться любить каждого человека – задача нас всех, но любить и жалеть – разные вещи. Я иногда говорю, что жалость – от слова «жало». В жалости выражается чувство превосходства. Мы лучше, выше, больше, ведь мы же не такие «жалкие».

И мы стремимся скорее помочь человеку, которого жалеем. В действительности, предпринимая отчаянные попытки вызволить кого-то из его печальной ситуации, мы жалеем себя, подсознательно боясь оказаться на его месте. Помогаем ему почти насильно, тащим «волоком» к счастью, а в ответ получаем неблагодарность и обвинения.

Как следствие, та энергия любви, которая могла принести помощь и благословение, уходит на «подкармливание» плохого поведения партнера. Вы несчастны, страдаете, зато вас греет мысль об исполненном долге или чувство, что вы – очень хороший человек. Из наблюдения над таким видом зацепленной любви родилась пословица: «Не делай добра, не будет зла», – на мой взгляд, очень вредная пословица, но верно описывающая именно зацепленную любовь.

Супружеские или любовные отношения, в которых одна сторона – мучитель, а другая – мученик, уже давно определены психологами как патологические.

Айванхов говорит: «Женщина собирается выходить замуж за мужчину, который любит выпивать. Она надеется его исправить. Чем же она надеется его исправить? Своим телом, своей грудью?»

Я долго думала, как нам узнать ту меру или границу, до которой следует поддерживать человека, и с которой следует его воспитание и обеспечение перепоручить Богу. Вспоминаю пример из автобиографии Алисы Бейли. Во время ее работы христианским проповедником среди британских солдат был один, который никак не поддавался положительному воздействию. Алиса очень старалась: и на фортепиано для него играла, и времени для него все больше и больше отводила, чтобы хоть как-то повернуть его в сторону добра. И вот однажды, когда она пела ему песенки, ее духовная наставница подозвала ее к себе и сказала: «Посмотри на этого человека. Ты видишь, какой у него скошенный лоб? А челюсть? Она похожа на челюсть обезьяны. Послушай, оставь вопрос развития этого человека – Богу».