Ведь для наших родителей
Наша любовь была горем, Ведь наши родители
Не могли принять нашу любовь.
Ах, Боже, кто мог подумать,
Что нам придется умереть.
Мы так сильно любили друг друга,
И за это мы теперь страдаем…

Несколько в ином виде, в переводе Н.П. Уральской, баллада опубликована в книге Л.Н. Пузейкиной «Мы пели, мы жили, мы были… Песни немецких колонистов Петербургской и других губерний России»:

На Гражданке, где лес шумит,
Где кукушечка кричит,
Влюбленных пара в скорбный час
Скрывалась от недобрых глаз.
Влюбленных пара в скорбный час
Скрывалась от недобрых глаз.
Он прижал ее к своей груди:
«Что же ждет нас впереди?
Уж лучше вместе умереть,
Чем разлуки боль терпеть.
Вот пистолет и пуля в нем,
Погибнем разом мы вдвоем».
Подруга нежно говорит:
«Любимый мой, душа болит,
Нам пожениться не дано,
Лежать в могиле суждено.
Мне жаль родителей твоих,
Решенье наше – смерть для них.
Великий Боже, почему
У предрассудков мы в плену?
Зачем так рано умирать?
Зачем приходится страдать?»
Но выстрел грянул в тишине —
Застыли оба в вечном сне.

В середине 1990-х гг. петербургский исследователь действительный член Общественной академии наук российских немцев Венедикт Григорьевич Бём, занявшийся изучением различных сторон жизни и деятельности петербургских немцев, выступил с идеей создать в Петербурге памятник Карлу и Эмилии. Кстати, он жил практически в двух шагах от того места, где когда-то находилась могила возлюбленных.

«В этом районе я живу с 1953 года, когда закончил десять классов и поступил в Академию связи, – рассказал Венедикт Григорьевич. – Однако о легенде узнал только в начале 1990-х годов и сразу же заинтересовался этим вопросом. Сначала возникла идея восстановить то, что было, то есть памятник в виде могилы. Сверившись по картам, определили место ее нахождения – почти в центре трамвайного кольца на Тихорецком проспекте, возле Политехнического института. Однако против выступила администрация Института цитологии, в сквере возле которого мы хотели поставить памятник. Дело застопорилось».

Тогда же возникла идея установить памятник на берегу или даже посреди находящегося неподалеку Ольгинского пруда у Сосновки. Ведь, по одной из легенд, возлюбленные утопились в пруду. Проект памятника создал архитектор Степан Одновалов, член Союза архитекторов России, – в виде взлетающих в небо лебедей и символического креста в центре. Как будто из самого центра пруда взметнутся ввысь лебеди – словно бы ожившие души Карла и Эмилии. Концепцию принципиально одобрил тогдашний главный художник города Иван Уралов. Дело, как всегда, упиралось в деньги, к тому же именно тогда случился дефолт 1998 г., и снова дело остановилось.

В мае 2007 г. памятник влюбленным появился в сквере у дома № 22 по улице Бутлерова. Местные жители отстояли сквер от уплотнительной застройки, муниципалы благоустроили его, а потом решили сделать его романтическим уголком, установив памятник влюбленным, навеянный памятью о старинной легенде петербургских Ромео и Джульетте.

Автором памятника стал 20-летний скульптор Матвей Вайнман, заканчивающий Академию художеств. Правда, памятник влюбленным, созданный им, к конкретной легенде о Карле и Эмилии не имеет отношения, да это, может быть, и к лучшему. Он получился современным, очень трогательным и одновременно загадочным: под раскрытым зонтиком стоят обнимающиеся парень с девушкой… Увы, простоял памятник недолго: его элементы стали жертвами вандализма, и памятник убрали…

Весной 2012 г., когда Венедикта Бёма поддержали энтузиасты из Политехнического института, появилась возможность снова вернуться к реализации идеи памятного знака на предполагаемом месте могилы. «Горэлектротранс» разрешил установить памятный знак на своей территории, в сквере у трамвайного кольца. Открытие состоялось 21 августа 2012 г.