— Ну, я бы не спрашивал, если бы не было интересно, — говорит так, что закручиваешься узелком.

Откидываюсь на спинку стула. Театрально делаю паузу и смотрю, как Игнат от нетерпения чуть елозит на стуле. Вот блин, он и правда ждет моих слов.

— Я художница. Год назад закончила Суриковское.

Его брови летят вверх. Ну да, это не совсем современно. Но что он ожидал?

— И ты рисуешь? Ну, реально рисуешь?..

— Да. Неделю назад отдала свой последний заказ. Игорь, - немного торможу. Ком в горле все еще не дает полноценно о нем говорить, - часто рекомендовал меня своим знакомым. Им нужно было то в доме стену оформить, то картину нарисовать. Я бралась за эти заказы. И мне нравилось.

Не юлю душой. Мне и правда нравится это. Дедушка тоже был художником. В его квартирке старой до сих пор хранятся картины, на которые смотреть без сбившегося ритма в сердце невозможно. Там такая душа в мазки вшита — дрожь прокатывается по спине.

Игнат подходит к столу, где обычно лежат буклеты. Ищет что-то в ящиках. Находит чистый лист и карандаш.

Закатываю глаза. Удовольствие маленькими шажками окружает меня.

— Нарисуй, — просит. И смотрит, как будто в первый раз видит.

— Тебя?

Думал, а потом отрицательно машет головой. А я и не дышала вовсе. Игнат указательным пальцем трет верхнюю губу и странно ухмыляется. Почему мои мыли прочитать он может, а я его нет? Как-то даже обидно.

— Себя, Тая. Себя нарисуй.

— Автопортрет?

— Да как хочешь называй. Хочу видеть тебя на рисунке. И твои глаза.

И я рисую. Полностью погружаюсь в свой рисунок. Жизнь вокруг сжимается только до меня, карандаша, листа бумаги и моих штрихов. Так было всегда. Я погружаюсь в свой рисунок полностью, без остатка. И правда, часть себя вкладываю.

— Вот, — передаю его Игнату. Жду каких-то слов. Внутренности сшиваются плотными нитями от этого ожидания. В горле сухо, голос будет глухим и хриплым. И я молчу.

Игнат долго смотрит на мой рисунок. Он мне кажется недоработанным и сырым. А его нисколько не смущает. На лице ноль эмоций. Просто долгий взгляд в мои нарисованные глаза. В сердце какое-то костровище. Тишина в комнате как разряды тока щиплет нервы.

— Не нравится? — чуть смелею.

Он складывает лист вчетверо и убирает в карман брюк. Так и не сказав ни слова. Обида рвет на кусочки.

— Давай спать, Та-я? Наизнанку выворачиваешь ведь …

7. Глава 7.

Игнат.

Просыпаюсь первым. Тая, прижавшись ко мне всем телом, мило сопит. Даже шевелиться не хочу. Внутри что-то цепляет это картинка, ворочает и заставляет запомнить ее образ.

Наклоняю голову и втягиваю ее запах. Какой-то чертовски вкусный, хочется дышать им и дышать не прекращая. В кровь вливается дикая доза сладкого сиропа, сгущает ее.

Касаюсь ее персиковой кожи, и легкое покалывание ощущаю на губах.

Тая медленно открывает глаза. Еще не проснулась, не поняла обстановку: номер, незнакомый мужчина, охрененный секс прошлой ночью… А то, что смутится и застесняется, уверен. В такой момент она покрывается очаровательным румянцем. В паху сразу тяжелеет от ее смущения и уязвимости.

— С добрый утром, — говорю.

— С добрым.., — осекается.

Обводит номер туманным взглядом. Хмурится. Мне в сердце нежность вкалывают маленькими дозами. Хочется ее к себе притянуть и еще разочек показать, какой же козел ее этот Игорь. Тянусь, чтобы коротко поцеловать тонкую шею. Тая уворачивается. Зараза такая…

— … утром, — заканчивает.

Ну и где смущение? Где мой румянец? Я как бы лежу, жду тут…

— Я первая в душ.

Соскакивает с кровати и, щеголяя охрененным голым задом, с идеальной осанкой ныряет в ванную. Мне осталось только прикрыть рот и тупо гипнотизировать белую дверь. Стучаться и проситься на совместный душ вроде уже невежливо.