– Сказала же, что плохо себя чувствую, – процедила я. – Живот у меня болит. Дела утром пришли.

– Господи! – взмолился он. – Вот мама моя говорит, что у нее никогда и ничего в эти дни не болело! Бегала и работала с утра до вечера.

 Ещё одна отвратительная черта в копилке у Юры – это при любой возможности припоминать свою мама и сравнивать меня с ней. Всегда бесило! А как бесит сейчас.

– Каждый человек индивидуальный, – спокойным тоном ответила я, стараясь из последних сил.

 Юра нахмурился. И к счастью молча удалился.

 Я слышала как он в коридоре шумно доставал гладильную доску. Затем как поставил её в гостиной – дверь-то спальни он нарочно не закрыл. И шумел специально, даже айкнул пару раз. Ждал, что я приду на помощь.

 Нет уж. Учись справляться сам. Вдруг пригодится.
И, кстати, гладить я просто ненавижу! Особенно эти его бесконечные рубашки!

– Я ушёл на работу, – капризный тоном сообщил мне Юра минут через десять. В комнату заходить не стал, лишь заглянул. – Спасибо, что так радушно встретила меня из командировки.

 И он ушёл, громко хлопнув входной дверью.

– Не за что, скотина, – пробубнила я себе под нос.

 Из дома я вышла в час дня. Все-таки пришлось выпить таблетку, живот начал болеть сильней. Нанервничалась еще вдобавок.

 Сперва мне нужно было добраться до офиса и встретиться с Егором. И я очень боялась передумать. Боялась что проснётся жалость. Все-таки наша фирма это моё детище. Любимое. 

 Села за руль и плавно покатила по ещё снежной дороге до здания главного офиса. Время обеденное, Юра должен быть на бизнес-ланче. Если он своим привычками не изменяет, конечно.

 Вот мне изменяет. Мне, видимо, можно...

 Припарковалась я не у центра, а у соседнего здания. Пришлось за парковку заплатить, ничего, не страшно.

 На ресепшене меня встретила Света.

– Добрый день, Ульяна Александровна,  – девушка широко улыбнулась, – а Юрия Сергеевича нет. Он на обед ушёл.

 Н-да, давно я не появлялась здесь, как сотрудник. Сейчас я для всех работников стала лишь женой начальника. И они не подозревают даже какую работу я проделываю дома.

– А я не к нему, я к Егору, – ответила я, старательно улыбаясь.

– Он у себя. 

 Ещё раз улыбнулась и прошла вдоль длинного коридора, на стенах которого висели картины. Большую часть из них купила лично я, в разных городах и странах, на барахолках. 

 С грустью посмотрела на запечатленный маслом на холсте Колизей. В Риме я была трижды, и каждый раз как в первый.

 Я с детства обожала путешествовать. И спасибо за это маме и отчиму – мы побывали практически везде. И когда пришло время поступать в вуз, я ни секунды не колебалась и выбрала туристический.

 Потом, курсе на третьем, даже работала по профилю, но мне совершенно не нравилась политика чужой фирмы. Лишь бы бабло грести. А я хотела, чтобы люди отдохнули с комфортом. Чтобы у них остались сильные и яркие впечатления. Так что для меня всегда было главным – это эмоции клиента. На нашей фирме индивидуальный подход к каждому. Я самолично занималась планированием большинства уникальных туров. Ведь не все хотят ездить по экскурсиям, у кого-то гастрономические предпочтения – пожалуйста – вот вам туры с перечнем лучших ресторанов и кафе, у кого-то развлекательные – по барам и клубам. Даже секстуры мы практикуем, не без этого.

 И это все, все что я насобирала за столько лет, – этим я не хочу ни с кем делиться, тем более с Юрой.

 В борьбе за фирму мы будем, к сожалению, наравных. А так я хоть со своим, личным преимуществом останусь.

7. Глава =6=

 Егор сидел в высоком, игровом кресле – это было его главным условием, чтобы находиться в офисе. Так же как и отдельный кабинет.