Впрочем, к чему ей беспокоиться заранее, ведь беременной она себя пока совсем не чувствует. Интересно, когда у нее не останется сомнений? Почему-то Камилла абсолютно не сомневалась, что она все поймет еще до того, как пропадут месячные и начнутся непременные утренние недомогания, а затем и внешние изменения в фигуре. Улыбнувшись, Камилла погрузилась в размышления, пытаясь представить, как будет выглядеть ее малыш, но перед ее внутренним взором возникала лишь крохотная копия Анри, с пышными каштановыми волосами, спадающими на лоб, очаровательным, чуть вздернутым носиком, огромными синими глазищами в обрамлении длинных и густых, как летняя нескошенная трава, ресниц и пухленькой нижней губой. А если она не забеременела, если все прошло впустую… Нет, сейчас не нужно думать об этом, все покажет только время. Мысли о провале задуманного плана столь же опасны, как и о будущем, если план удастся. До сих пор ей удавалось выживать лишь потому, что она привыкла жить сегодняшним днем, вот так и нужно продолжать.

Камилла села удобнее на своей огромной кровати, скрестила ноги и положила в рот еще одну дольку сочной груши. Проглотив ее, взяла кусочек сыра, чувствуя, как болезненно напрягаются мышцы бедер, натруженные во время любовных утех с юным грумом. Глубоко внутри приятно покалывало. Уже слишком много времени прошло с тех пор, как она последний раз занималась сексом. У нее даже сложилось впечатление, что герцогу, в принципе, безразлично, забеременеет она или нет. Куда больше его бы устроила молоденькая и податливая дамочка, без особых выкрутасов, вот она пришлась бы ему по вкусу. И так было с самого первого дня после их свадьбы, состоявшейся более двадцати лет назад. В его представлении идеал подходящей ему герцогини – это юная особа, не умеющая разговаривать и улыбаться. Конечно, ведь он даже не заметит ее улыбок, если она вовремя будет раздвигать ноги. А вовремя – это значит по первому его требованию.

Как это несправедливо – лишиться жизни только потому, что ты не стала послушной игрушкой в руках мужчины. Камилла легко могла бы переступить через свою гордость и смириться, если бы Мишель пренебрег ею и предпочел какую-нибудь любовницу, пусть даже это случится публично. Сила и справедливость на стороне Камиллы, только она является законной наследницей трона по крови. Подданные герцогства будут на ее стороне, а Мишеля осудят. Вот именно этого, судя по всему, и боится герцог больше всего – и в случае, если он будет по-прежнему игнорировать Камиллу, и если она при этом останется в живых. Народ герцогства терпит Мишеля только потому, что его короновал отец Камиллы. А что случится, если она отречется от него, даст ему развод в одностороннем порядке? Конечно, она не сможет сделать это, сидя взаперти здесь, в своих покоях. Во дворце ему не составит никакого труда найти ее, велеть привести к себе и навсегда закрыть ей рот, перерезав горло. Она уже предприняла попытку убедить его укрепить свои позиции меньшей кровью.

Приподняв тяжелые волосы, Камилла откинулась на голубые шелковые подушки, задумчиво разглядывая позолоченные шнуры, поддерживающие полог, которые вполне могли символизировать путы, сковывающие ее по рукам и ногам в этой золотой клетке. Правильно ли она поступила, не позволив Анри заняться с ней любовью именно здесь, в этой роскошной опочивальне? Но она прекрасно видела: парень настолько подавлен окружающей роскошью и страшится предстоящей миссии, что с этой миссией он может и не справиться. Поэтому она сделала так, как он попросил. Ей ничего не стоило пойти на столь малую уступку. В конце концов, он должен был сделать ей гораздо большее одолжение. А то, что она сама пережила момент страха, опасаясь, что Анри откажется овладеть ею, а она не сможет его убедить, Камилла постаралась забыть. Теперь, слава богу, уже все позади.