– Похвально, что вы так печетесь об интересах мужа. Но ведь жизнь не стоит на месте. Время идет. Чего вы хотите для себя? – деликатно спросила миссис Вудс, выравнивая лошадь, чтобы ехать рядом с Эми.

– Я не перестаю верить, – твердо ответила та. – Я жду его и верю, что он обязательно вернется домой, ко мне. Я вышла за сэра Роберта, ибо полюбила его таким, какой есть. Он женился на мне по той же причине. Это сейчас у него дел невпроворот. Но постепенно все привыкнут к королеве Елизавете, новизна ее правления сгладится, все должности и привилегии раздадут, люди устанут от нескончаемых празднеств. Придворная жизнь потечет спокойнее. У сэра Роберта появится время, и он обязательно приедет ко мне. Я буду ждать его в нашем прекрасном доме, поведу в луга, где он увидит наших чудесных лошадей и жеребят. Все у нас пойдет так, как должно быть.

Флирт в письмах между Елизаветой и Филиппом Испанским зашел достаточно далеко, чтобы встревожить Уильяма Сесила и Екатерину Ноллис. Однако Мэри Сидни, ведущая конфиденциальный разговор со своим любимым братом Робертом Дадли, была убеждена, что причин для беспокойства нет.

– Елизавета не хочет терять такого союзника, – говорила она брату. – К тому же внимание Филиппа ей льстит. Сам знаешь, королеве нужно, чтобы ею постоянно восхищались.

Роберт кивнул. Они с сестрою ехали рядом, возвращаясь во дворец с охоты. Их лошади были в мыле и тяжело дышали. Роберт и Мэри не торопили животных, и те двигались неспешным шагом. Елизавета ехала впереди, беседуя с Екатериной Ноллис. По другую сторону от королевы держался молодой человек красивой наружности. Роберт успел внимательно его рассмотреть. Появление этого субъекта рядом с Елизаветой его не тревожило. Роберт знал, что она не падка на красивые лица. Ей нужен мужчина, рядом с которым у нее перехватывало бы дух.

– Она ищет союзника против Франции? – спросил Роберт, продолжая разговор с сестрой.

– Что-то вроде услуги за услугу, – сказала сестра. – Филипп сражался на нашей стороне, обороняя Кале, а мы пришли ему на помощь, когда французы начали угрожать Нидерландам.

– Ты думаешь, она хочет сохранить дружбу с Филиппом, чтобы он помог ей скинуть шотландскую регентшу? Королева согласилась с замыслом Сесила поддержать тамошних протестантов? Она что-нибудь говорила об этом в своих покоях? Только тебе или другие фрейлины тоже слышали? Елизавета вняла увещеваниям Сесила и решила готовиться к войне?

Мэри покачала головой и ответила:

– Как будто ты ее не знаешь. Она как лошадь, которую одолевают мухи. Постоянно мечется. То говорит, что мы должны помочь шотландцам. Как-никак они наши единоверцы, а французы – величайшая угроза. Через несколько минут у нее уже другое настроение. Мол, идти против помазанницы Божьей – грех. Елизавета боится, что этим наживет себе немало врагов внутри Англии. Она пребывает в постоянном страхе. Вдруг кто-то тайно проникнет в ее покои с кинжалом. По-моему, для нее сейчас главное – не умножать число врагов. Разговоры разговорами, но решений – никаких.

Слова сестры заставили Роберта нахмуриться.

– Сесил в полной уверенности, что Франция – наш злейший враг. Надо ударить сейчас, когда шотландцы возроптали на свою королеву и зовут нас на помощь. Он видит в этом шанс, который нельзя упускать.

– Тогда Сесил должен склонять ее к браку с герцогом Арранским, а не с Филиппом, – догадалась Мэри. – Наш главный советник ненавидит испанцев и власть папы сильнее, чем что-либо, хотя по его спокойным речам этого не заметишь. Держать себя он умеет.