«Смотрю, она предпочитает общество низов, – думал Дадли, переводя взгляд то на Сесила, устроившегося за столом, то на Кэт Эшли, сидевшую у окна. – Ничего удивительного. Ее воспитывали слуги, люди недалекого ума, и она усвоила их ценности. Торговля, крепкое домашнее хозяйство, значимость поместья, которым умело управляют, – это весь круг их интересов. Пока я слонялся по залам дворцов и учился у отца повелевать придворными, Елизавету волновало, как бы подешевле купить бекон и не залезть в долги». За одной чередой раздраженных мыслей последовала другая: «Пока что она – правительница мелкого калибра. Королева только по названию. Устроила столько шума из-за дарохранительницы, поскольку та с детства мозолила ей глаза. А вот в крупные церковные споры она не сунется. Узость взглядов. Да и откуда им быть широкими, если Елизавета постоянно думала только о том, как уцелеть?»

Сесил подал знак одному из своих писарей. Тот подошел и вручил молодой королеве исписанный лист бумаги.

«Если хочешь повелевать своей королевой, ее надо перво-наперво отделить от Сесила, – подумал Роберт, глядя на поглощенных чтением Елизавету и сэра Уильяма, головы которых почти соприкасались. – Если хочешь править Англией, перво-наперво придется избавиться от Сесила. А еще раньше нужно сделать так, чтобы она потеряла веру в него».

Елизавета указала на какую-то строчку и о чем-то спросила. Сесил ответил. Она утвердительно кивнула, подняла голову, увидела Дадли, глядящего на нее, и подала ему знак приблизиться.

Роберт, не скрывая самодовольства, выступил вперед, ловя на себе завистливые взгляды остальных придворных.

Подойдя к столу, он отвесил глубокий изящный поклон:

– Приветствую вас, ваше величество. Да хранит вас Господь в первый день вашего правления.

Елизавета улыбнулась:

– А мы тут готовим список посланников, которые отправятся к европейским дворам возвестить о моей коронации. Сесил предлагает отправить тебя в Брюссель, к Филиппу Испанскому. Ты передашь своему бывшему господину, что теперь я – помазанная королева?

– Как вам будет угодно, – немедленно отозвался Роберт, скрывая раздражение. – Но неужели ваше величество намерены весь сегодняшний день провести в дворцовых покоях за работой? Погода стоит превосходная, и ваш охотничий жеребец ждет.

Он поймал тоскливый взгляд королевы, устремленный на окно, и почувствовал, как ее охватила нерешительность.

– Французский посол… – прошептал ей Сесил.

– Думаю, он может и подождать. – Елизавета неопределенно пожала плечами.

– А я полагаю, что вы не откажетесь прокатиться на новом коне, – голосом змея-искусителя произнес Дадли. – Ирландец. Светло-гнедой. Красивый и сильный.

– Надеюсь, не слишком сильный, – сказал Сесил.

– Королева ездит верхом, как Диана-охотница, – пустил в ход неприкрытую лесть Дадли, даже не взглянув на главного советника. – В этом ей нет равных. Я мог бы посадить королеву на любую лошадь из наших конюшен, и та сразу признала бы в ней хозяйку. Наша повелительница унаследовала бесстрашие от своего отца. Король Генрих обожал верховую езду.

От похвалы Елизавета слегка покраснела.

– Я приду через час. Сначала мне нужно узнать, чего хотят все эти люди.

Она оглянулась на придворных, успевших переместиться из передней в приемную и теперь жавшихся к стенам. Мимолетный взгляд королевы подействовал на этих личностей обоего пола, как ветер на молодые пшеничные колосья. Всего один взгляд – и они уже затрепетали, ожидая ее внимания.

Дадли негромко рассмеялся и цинично заявил:

– Это я могу вам рассказать и так. Час тратить не понадобится.