— Ну, до всей жизни пока далековато, — ухмыльнулась я и все-таки приняла решение — и допила залпом. Налила себе еще, Егор даже дернуться не успел.  — И у нас не просто роман был, мы поженились и планировали отметить золотую свадьбу.

Мы были единственными друг для друга. Вдвоем против всего мира. Навсегда. Мы могли преодолеть вообще все, когда были вместе. Это была настоящая любовь — та, что одна на всю жизнь. Та, что про две половинки и родственные души.
Ну, мне так казалось.

— Но он тебя предал, Леся!

Спасибо, что напомнил.
Я налила себе еще. Вот теперь я ощутила это блаженное состояние расслабленных нервов, когда кажется, что даже извлины в мозгах распрямляются. Длинный был день. Чересчур, пожалуй.
 В голове взвихрилось и заплясало.
Да вообще все неважно!
У меня тут котики, две недели в тепле и кондитерская в пяти минутах пешком!

— Поэтому все мужики сволочи, и я больше ни с кем не связываюсь, ясно? — заявила я заплетающимся языком и встала. Пол чуть качнулся, но это нестрашно. Там эвкалипты и речка! Хочу посмотреть на речку!

— Лесь, ну что ты ерунду говоришь? Не все такие, — Егор тоже встал, чтобы меня поддержать и я неожиданно оказалась прижата к его твердой теплой груди. Пробежалась по ней пальцами — в голове приятно шумело и все казалось возможным.

В конце концов, он был первым заинтересованным во мне мужчиной, которому я рассказывала о своем браке и своем разводе. А это было чуть ли не главное, что мешало мне расслабиться рядом с другими претендентами.
Я была сломанной, и мне казалось нечестным начинать серьезные отношения, в которых человеку придется сначала долго возиться с моей болью.

А Егор… кажется, он не испугался.

14. Эльфийские реки

Он был очень нежным. Очень.
Словно боялся меня сломать.
Или сделать что-то неправильно.
Он целовал меня аккуратно, будто я — полевой цветок под полуденным солнцем.
И его руки никак не могли найти, к чему себя применить. То он обнимал меня за талию, то клал пальцы мне на щеку, то вдруг смелел и гладил по бедру, нерешительно останавливаясь в районе задницы.
Я точно знала, что уж он-то в свои около тридцати девственником не был, даже застала его однажды после отмечания Нового Года на работе в темном кабинете с нашей пиарщицей в совершенно однозначной позиции. Но со мной будто оробел.

Мне не хотелось думать, что он в меня влюблен. Это только все усложнило бы. Пусть будет просто пьянка двух старых друзей, которые решили немного согреть друг друга. Только тогда все надо делать быстрее и азартнее, пока алкоголь не выветрился. Но вместо этого Егор обращался со мной как с хрустальной вазой. Там, где надо сжимать, он гладил, где положено тискать — едва касался кончиками пальцев. Мои действия встречал стоически, как будто даже не замечая отчетливых намеков, что пора уже переходить к делу.

Все это длилось так долго и так не совпадало с моим внутренним ритмом, что я соскучилась раньше, чем он решил прикоснуться к груди. Опьянение постепенно проходило, но я была настроена решительно и даже позволила стянуть с меня и свитер, и бюстгальтер, а когда Егор накрыл ртом мой сосок уже было обрадовалась — у меня очень чувствительная грудь и пару раз Антон на спор доводил меня до оргазма, не касаясь больше никаких частей тела.

Тьфу, Антон, кыш из моей головы!

Но перестать сравнивать не получалось. Егор что-то такое делал с одним и тем же соском уже добрых пять минут, а я не ощущала ни-че-го. И даже не могла понять, что именно он делает не так — вообще все!

— Потрогай его, — Егор поднял на меня помутневшие глаза, поймал мою руку и положил себе на пах. И снова вернулся к мусоленью груди.