– Ладно, – вскинула подбородок, – признаю свою полную и абсолютную капитуляцию.

Лорд Эйн победно усмехнулся, отошел от стены, подошел ко мне, слегка склонился и завораживающим шепотом, коего от такого ужастика ожидать было бы странно, произнес:

– Поднимаемся в спальню?

Нет, ну до чего ж озабоченный работодатель мне попался! Или на меня попал… Скорее второе.

– Лорд Эйн, еще раз повторяю для вас очень умного – я не сплю с начальством. А что касается вашей прислуги, поступим проще – этих заколотить, пусть тут гибнут медленно, но верно, новую прислугу набрать. Поверьте, с моим опытом и подходом дело набора нового обслуживающего персонала займет минут пять от силы и…

И тут опять лязг, скрежет, двери распахнулись, решетки поднялись, на пороге показались зеленомордые и сообразительные.

– Ну вот, совсем другое дело, – радостно улыбнулась я. – Так, народ, мне бы поесть, а то я когда голодная…

Пятнадцать человек, торопливо миновали нас, обходя по стеночке, и ринулись вверх по лестнице, явно готовить мне ранний завтрак. Умнички вы мои.

– И портные, – закончила я фразу.

Портные слаженным строем выступили – семь человек.

И вот после этого я посмотрела на снежика. Выразительно посмотрела. С нескрываемым торжеством, так, и победно.

– Оригинально, – изучая меня все более заинтересованным взглядом, произнес лорд Эйн.

– Да, я такая, – гордо вскинув подбородок, ответила на его невысказанный комплимент.

А он, комплимент, точно был. Просто снежик он слегка тормоз и еще не понял, что вообще-то сейчас должен стоять на коленях и, протянув руки к моей божественной персоне, боготворить и благодарить без устали. Ну да ничего, Виэль Мастерс всегда отличалась упорством и настойчивостью, так что уверена, до Эйна еще дойдет.

А не доходило до мужика. Вот как есть не доходило! Я все ему! Все для него! Все ради него! А он?!

– Виэль, – лорд Эйн сидел статуей оскорбленного достоинства и скрежетал зубами, – это шестое платье, Виэль!

– Четвертое, – не согласилась я, нежно поглаживая ткань обновки, – а те два это так, недоделки, их еще перешить нужно.

Чем, собственно, все портные сейчас и занимались, сцепив зубы и бросая на меня полные ненависти взоры. Нет, работали они быстро, но ранее им явно не приходилось шить с такой скоростью.

– И вообще, – я прошла, села за стол напротив облаченного лишь в неглиже по причине недавнего снятия мерок шефа, – чем вы недовольны?

– Чем?! – рявкнули на меня. – Виэль, я третий час сижу в одних трусах!

– Ничего, вам идет, – откровенно слукавила я, потому как… да страшный он, жуть просто, белый, костлявый, тощий. Но такой притягательный…

Притягательный, конечно, но злой, как зимний мороз.

– Виэль!!! – От его рева содрогнулись стены, мои висящие на плечиках платья, манекены и свалились в обморок трое портных из семи. – Я! Тут! Третий! Час! Торчу! В трусах! В то время как вам шьют уже седьмое к сугробам платье! А я все еще голый!

– И нервный, – не могла не заметить я.

Шеф остолбенел, приоткрыв рот, явно проглотив очередную гневную фразу. И тогда я сказала:

– Слушайте, а правда, чего вы такой нервный?

На это мне звенящим от бешенства голосом ответили:

– Прием через час!

Да, с терпением у некоторых явные проблемы. А ведь все так славно начиналось – поднялся с нами, молча разделся, соблазняюще на меня поглядывая, дал снять с себя мерки, чем удивил всех портных, после чего сел где сказали и даже сидел себе смирненько… жаль, хватило мужика всего на три часа. Нет, определенно с ним еще нужно работать и работать, характер вырабатывать, в конце концов.