Я обреченно кивнул. Вчерашнее тестирование еще раз доказало, что сверхурочная работа редко приносит удовлетворение.

Следующая встреча с кандидаткой в любовницы депутата состоялась через неделю. На этот раз пылкая брюнетка сумела завести меня. Я на практике оценил различие гладкости восковой эпиляции от колкости бритья.

Выслушав мой восторженный отчет о встрече, Вероника задала уточняющие вопросы, добилась подробностей и нахмурилась.

– Смахивает на профессионалку. Нам надо поскромнее.

Я не возражал. В конце концов, ко всякому делу надо подходить ответственно! Я первое звено в цепочке: досуг депутата, его настроение, качество законов, благосостояние граждан.

Однако следующее тестирование сорвалось. И не по моей вине.

Раскладывая утром на столе Вероники документы на подпись, я едва поймал листок, взлетевший от яростного порыва распахнутой двери.

– Где? – спросил ворвавшийся депутат. Дальнейшее упоминание матери, сузило широту вопроса до одной очевидной персоны.

«На йоге, у маникюрши, в салоне красоты. Мало ли дел у женщины за тридцать, обязанной сохранять молодость. Да и вообще, она раньше двенадцати не приходит», – хотел грубо ответить я, но вместо этого промямлил:

– Здравствуйте. – И пожал плечами.

Депутат с подозрением осмотрел кабинет, проверил защелку на ручке двери и остановил свой взгляд на мне, ерзавшем в шикарном кресле из белой кожи с пружинящей спинкой.

– Уютненько, – заключил он и спросил: – И часто ты здесь бываешь?

– Только по работе. Но я уже…

– Погоди! – Депутат осадил меня, прошелся по кабинету и задал мучавший его вопрос: – Что за херня с ней происходит?

– Ну, понимаете… мне кажется… кризис отношений…

Я нервно мял пальцами трехлапую денежную жабу, попавшуюся под руку. Депутат присмотрелся:

– Это что?

– Талисман. К деньгам.

Услышав привычные слова «кризис» и «деньги», депутат приободрился:

– Есть деньги – нет кризиса. От жабы не дождешься.

Он похлопал меня по плечу и пошел к выходу. Но перед дверью остановился, и меня вновь пронзил его подозрительный взгляд.

На следующее утро дверь в кабинете Вероники заменили на стеклянную.

А еще через два дня Вероника влетела в мой кабинет и с гордым прищуром продемонстрировала колечко с шикарным бриллиантом.

– Сколько? – едва сдерживая возбуждение, спросила она.

Я догадался, о чем речь и предположил:

– Два с половиной.

– Четыре! – радостно взвизгнула Вероника. – Четыре карата!

Глядя на счастливую женщину, я понял, что песенка «Лучшие друзья девушки – это бриллианты» написана знающим человеком. Депутат нащупал «ахиллесову пяту» Вероники. Что там автомобили и тряпки – они портятся и выходят из моды, а бриллианты – это вечность!

В тот день Вероника обежала все кабинеты наших дам при должностях, отражая бриллиантовым блеском их молнии зависти. На собеседования с молодыми девицами она больше не ходила.

Вскоре на рабочем столе Вероники появилась профессиональная лупа ювелира и справочник по бриллиантам. Порой он рассматривала фотографии заморских кинодив в глянцевых журналах и комментировала:

– У этой «эмеральд». Ну что это за форма. Она бы еще «овал» или «принцессу» напялила. Нет, самые чистые камни гранят классически – 57 граней!

И Вероника скромно косила глазки на свой пальчик.

Однажды Вероника с порога сунулась ко мне буквально нос к носу. Она дергала головой вправо-влево и всем своим восторженным видом спрашивала: «Ну»!

Меня охватила паника. Что я должен похвалить на этот раз? Явно не блузку, раз она не выпятила грудь. И не туфли, тогда бы она фланировала из угла в угол. Может, моя начальница сменила прическу, или ждет, чтобы я оценил какие-то особые духи?