- Да тут... такое дело... Короче, дочь у меня есть. Евдокия. Два с половиной года ей.

Отец так охнул, что мне показалось - ему дурно.

- Это... вы с той... Анастасией успели?

- Да. Я думал... этого ребёнка уже нет - с тем и уезжал, но... она жива. Очень... симпатичная девочка и умненькая.

- Да, сынок, вот это сюрпризы ты нам преподносишь... Так и что? Будешь там вокруг них виться? Вези их, может, в город? Мать будет рада на внучку посмотреть.

- Они не хотят в город. Ну, Настя не хочет. Насчёт знакомства тоже пока не знаю. Я, видишь, сам со знакомством припозднился...

- Худо тебя принимают?

- Нет, ничего. Могло быть и хуже. Настя не против моего общения с дочерью, она очень адекватно всё воспринимает, не скандалит.

- Ещё бы она скандалила! Сама ведь скрыла...

- Ну а я её на аборт тогда отправил.

- А почему нам не сказал? Мы бы что-нибудь придумали...

Я невесело усмехнулся:

- Я помню, как ты тогда "обрадовался" новой невестке, потому и не стал сообщать ещё и о внучке.

- Ну и дурак. Дети - это святое. Хотя ты прав, я сам не знаю, как бы тогда отреагировал. Сейчас - другое дело. Мне кажется, мать на десять лет за эти три года постарела - так скучала по тебе. А ведь до твоего отъезда - зла не хватало, такой ты был шалопай...

- Капец, я м**ак, да? - к горлу подкатил комок, мой голос внезапно охрип. - Всем вокруг жизнь порчу...

- Кому-то портишь, а кому-то даришь! - с притворной строгостью ответил батя, явно желая подбодрить на самом деле. - То всё в прошлом. Дочь твоя жива - вот и делай всё, что должен. Авось успеешь грехи молодости искупить.

- Постараюсь. Спасибо, пап.

- Ты это, если нужно чего - денег, там, или ещё какой помощи - звони, я всегда готов...

- Спасибо, я сам...

- Ты только гордость не включай! Куда мне их тратить-то?

- Нет, это не гордость. Просто стыдно к тебе на шею опять подсаживаться, да и сам я на ногах уже способен стоять. Не волнуйся, если прижмёт - попрошу. Тебе первому позвоню.

- Буду ждать. И так просто тоже звони. И это... может, хоть фотографию пришлёшь?

- Постараюсь, сегодня.

- Добро.

Не прошло и пятнадцати минут, как позвонила мама. Обрушила на меня целый поток причитаний вперемешку со слезами и мольбами показать внучку. Я пообещал, что сделаю в этом направлении всё возможное.

У Насти дома было оживлённо: набежали какие-то дети самых разных возрастов - они шумели, топали, смеялись за большим столом, где стояло блюдо с пирожками и два кувшина с парнЫм молоком. Сама Настя восседала во главе с важным и счастливым видом, вещала что-то такое увлекательное, так что те, кто не отвлекался на свою болтовню, слушали с открытыми ртами. Тут же сидела и моя Дуняша, тёщи не было видно.

- Яр! - воскликнула хозяйка, и все обернулись ко мне. - Девочки-мальчики, это Ярослав Дмитриевич, наш с Дуняшей хороший друг.

Но дочка не поддержала мамин эвфемизм - соскочила с лавки и бросилась ко мне с криком:

- Паапа!

Я поднял её на руки, покружил немножко, тронул за носик-кнопку.

- А у нас полдник! - похвасталась она, указывая на накрытый стол. - Садись кушать пирожки, бабушка напекла!

- Ты сама как пирожок! - воскликнул я, ощущая жар в груди по отношению к этой удивительно мелкой барышне. - Лучше я тебя съем! - И сделал вид, что вгрызаюсь в короткую тонкую шейку.

Дуняша счастливо запищала, сжимаясь в комочек и отталкивая мою голову маленькими мягкими ладошками.

- Ты такой смешной! - заявила она, когда я прекратил атаку.

- А тебе нравятся смешные папы?

Она с умным видом задумалась на секунду.

- Даа...

- Ну тогда... - И я снова сделал вид, что кушаю её, на этот раз пухлую ручку, торчащую из-под короткого рукава розовой футболки.