«Ох, надеюсь, он не смотрел этот фильм».

– Я не занимаюсь любовью, я люблю… пожёстче, – улыбка Львовича поплыла, он отпустил мою руку и перестал моргать, – в определенных кругах меня называют госпожа Рубина, и как только я увидела вас в первый раз, то сразу захотела сделать вас моим мальчиком. Что скажете, Пётр Львович? – последние слова я выдохнула ему прямо в ухо.

– В-вашим мальчиком? Г-госпожа? – лицо Львовича играло всеми цветами радуги, а глаза были похожи на глаза ребенка, у которого только что отобрали желанную игрушку, – Понимаете, Сашенька, это для меня нечто новое, мне нужно изучить этот вопрос, подготовиться, так сказать. Давайте пока отложим нашу встречу, – он стёр ладонью проступившие капли пота со лба.

– А как же мой испытательный срок? Я хочу, чтобы вы были уверены в моей преданности, – старалась скрыть победные нотки в голосе из-за всех сил.

– Ну, что вы? Я вполне уверен в вашей преданности, я сегодня же передам Антонине Сергеевне в отдел кадров, чтобы она оформила вас в штат. А теперь у меня еще один очень важный звонок, вы можете быть свободны, возвращайтесь к работе, – он быстро отвернулся от меня и уставился в экран монитора.

– Хорошо, но вы обязательно подумайте над моим предложением, – как можно соблазнительнее прошептала я.

Он что-то пробурчал в ответ, не отводя глаз от компьютера, и я поспешила уйти. Закрыв за собой дверь, я буквально обмякла, руки била мелкая дрожь. Первый раз в жизни так врала, даже не верится, что у меня получилось. Вдруг услышала сбоку какое-то хрюканье, затем увидела красную физиономию Ника, пытающегося унять дикий хохот.

– Ты чего ржешь, как осел? – подслушивал, небось, гаденыш.

– Хорошо придумала, госпожа Рубина, – и снова залился хрюкающим смехом.

– Чтобы никому ни слова! – пригрозила ему кулаком, развернулась на каблуках и побежала к себе за стол.

В отделе стояла гробовая тишина. Девочки уставились в свои компьютеры и не проронили ни слова после моего прихода. Спустя двадцать минут Оксана предложила сходить попить кофе, Лера её поддержала, и они ушли.

Один на один с Машей оставаться было весьма неуютно. Я постоянно ощущала на себе прожигающий взгляд опухших от слёз глаз. Наконец, я не выдержала:

– Маша, ты что-то хочешь у меня спросить? Если да, то спрашивай. А то ты волком на меня смотришь уже неделю.

Она сначала растерялась, стала нервно перебирать карандаш в руке, но под моим строгим взглядом всё же сдалась:

– Саша, скажи честно, ты спала с шефом? – её глаза наполнились слезами.

– Нет, и чтобы ты окончательно успокоилась, и не собираюсь.

– Но он предлагал тебе, да?

– Марусь, я не хочу тебе врать, ты сама прекрасно понимаешь, что предлагал. Честно, ты влюбилась в плохого мужика, – я села рядом с ней и протянула салфетку.