Я заорала и рванула руку в сторону. Но брюнет уже отпустил моё запястье, взял договор, встряхнул, всмотрелся в лист на просвет и, удовлетворённо хмыкнув, спрятал его во внутренний карман пиджака.

– Располагайся, Августа. Прислуга покажет тебе твою комнату. Можешь считать, творя работа уже началась, – выходя из-за стола произнёс Фабье. – Мне нужно отлучиться по делам сената, а оставить сына без присмотра после произошедшего ночью было бы неразумно. Защитные полги и прочие охранные чары, как показала практика, не смогли остановить похитителей. А ты смогла.

И он вышел из кабинета. Я проводила его взглядом и медленно опустилась на край стола. Сюрреалистический бред какой-то…

Посмотрела на пылающую жаром ладонь – на коже виделся красноватый ожог в виде замысловатого знака. Но покраснение сходило прямо на глазах, пока полностью не исчезло, вместе с неприятным ощущением жжения. И что я сейчас «подписала»?

Ещё немного посидев на столе, я решила, что хозяин дома уже ушёл, а значит пора и мне честь знать. Встала, подошла к двери, приоткрыла её и невольно присвистнула. Вот это хоромы! Явно не двушка в спальном районе. Тут как минимум особнячок в какой-нибудь Новой Риге, или вообще на Рублёвке.

Ну вот всё и встало на свои места. Чем больше денег у человека, тем больше причуд и тараканов. Эх, а ведь такой красавчик. Жаль.

Выскользнула из кабинета, тихонечко прикрыла за собой дверь и посеменила к большим двустворчатым входным… нет, не дверям. Это уже больше на ворота смахивало, судя по габаритам. Делали с расчётом, чтобы можно было целый орган втащить, наверное.

Подошла, взялась за дверные ручки, повернула их и с усилием приоткрыла одну из створок. За дверью обнаружилась просторная площадка под козырьком с лепниной, переходящая в широкую, но не длинную лестницу. У подножия лестницы начиналась усыпанная гравием дорожка навскидку метра два шириной. А по краям дорожки многочисленные розовые кусты, пушистые и высокие, почти с мой рост. И всё цветёт, благоухает!

М-да, не знаю, чем они тут цветочки удобряют, но такое буйство зелени в начале мая это уже просто наглость! Хотя красотища, конечно. Оглянулась и обречённо вздохнула. Убранство холла этого дворца тоже было весьма и весьма. Притвориться Августой и пожить тут немного что ли… Пока не поймут, что я самозванка и не вышвырнут. А то ещё и в полицию сдадут.

Тряхнула головой и повернулась к дорожке с розами. Не по тебе хоромы, Ленка – подумала с грустью и шагнула вперёд.

– Ай! – вскрикнула, врезавшись лбом во что-то твёрдое и отбив большой палец на ноге.

Отошла от дверного проёма, потёрла лоб, затем посмотрела на ушибленную ногу и нахмурилась. А это ещё что за боты на мне? Что-то вроде ботфортов из мягкой кожи. Я такое в принципе не ношу! Они меня что, ещё и переобули? Это уже не розыгрыш, а извращение какое-то.

Валить нужно отсюда, и побыстрее – шепнул порядком сдрейфивший внутренний голос. Я с ним была полностью согласна, поэтому подняла голову и уставилась на выход. Обо что я ударилась-то?

Протянула руку и ощупала пространство впереди. Ладонь натолкнулась на невидимую преграду. Стекло что ли? Да нет тут никакого стекла! Сумасшедший дом какой-то.

– Мисс Августа, я так полагаю? – вдруг прозвучало у меня за спиной.

Я подпрыгнула на месте, как ужаленная и резко развернулась. Посреди холла стоял этакий английский дворецкий – высокий сухопарый пожилой дядечка с залысинами, в идеально отглаженном чёрном костюме, с заложенными за спину руками и выправкой, будто ломик проглотил. Довершала картину начищенная до блеска обувь. У меня прям челюсть свело от этого идеального образа и высокомерного взгляда.