– Спасибо, – ответила, посчитав, что это будет уместно, и вышла.

Фу-у-ух, как же сложно-то всё. Я привалилась спиной к двери, переводя дыхание. Это уже не просто бред, это квинтэссенция безумия! Сенаторы, хранители, магия, драконы. А теперь ещё и артефакты! Что следующее?

– Эй, – послышался шёпот откуда-то сбоку.

Я повернула голову и увидела Арьена, активно машущего мне рукой из-под лестницы. На ловца и зверь! Вот у него про всё и расспрошу.

Магия – явно не то слово, которое раньше было востребовано в моём лексиконе. Ну не люблю я всё это. Даже фильмы и книги на эту тему никогда не интересовали. А тут какой-то мальчишка заявляет, что я вся из себя волшебная и во мне этой магии по самую макушку. Через край плещет, даже он – такой маленький и неопытный, это чувствует.

– Так может ты ошибаешься? – хмуро проговорила я, пристроившись на кукую-то тумбу и сложив руки на груди.

Мы находились в помещении под лестницей, исполняющем функции то ли небольшого склада, то ли огромной кладовки. Какая-то мебель, посуда, подсвечники, палки и гардины, и много чего ещё. В общем, вместилище того, что вроде бы уже и не нужно, но выкинуть жалко. Энное количество подобных вещей есть в каждом доме. Просто тут оно соответствовало масштабам самого дома. Всё логично – чем больше дом, тем больше барахла.

Арьен уселся на диван со слегка потёртой бархатной обивкой насыщенного изумрудного цвета, поёрзал, устраиваясь поудобнее, и посмотрел на меня исподлобья.

– Может я и ошибся бы, а наставник Валье нет. У него большой опыт и он вообще магистр.

– Ясно, – поджала я губы. – Но у меня раньше никогда не было никакой магии. Да я в неё даже не верю!

Спрыгнула с тумбы и пошла вглубь помещения, пробираясь между шкафами и сложенными друг на друга креслами.

– Мне кажется, это какой-то розыг…

В этот момент я проходила мимо миленького туалетного столика с большим овальным зеркалом. Провела пальцем по столешнице из розового мрамора, убедившись, что на ней, как и на всём остальном тут, нет ни пылинки, мазнула взглядом по отражению и… слова застряли в горле, превратившись в какой-то неразборчивый хрип.

– Эй, ты там чего? – крикнул мальчик, заглядывая в проход между рядами мебели, в котором я стояла.

А я смотрела на отражение и в голове бушевал настоящий шторм. Будто тот самый торнадо из классной комнаты каким-то образом переместился в мою черепную коробку и взболтал мозги, превратив их в гоголь-моголь. Испуг в глазах, застрявший в приоткрытом рту беззвучный крик, нервные, нечёткие движения – были моими. Но девушка, которая отражалась в зеркальной глади совершенно точно не была мной! Это была НЕ Я!

В голове ещё больше зашумело, перед глазами вся поплыло. Я шарахнулась от столика с зеркалом, врезалась плечом в стеклянную дверцу посудного шкафа, разбив её и порезавшись. Вспотевшие пальцы скользнули по лакированному боку ещё какой-то мебели. И уже оседая на пол, сквозь нарастающий гул в ушах, услышала испуганный детский крик «Папа! Папа, она поранилась и упала!»

– Я всё ещё не понимаю вашего решения, господин.

– Это не входит в твои обязанности, Берс.

– Позвольте заметить, эта… особа совершенно не соответствует вашему статусу сенатора и положению в обществе.

– Не позволю.

Голоса доносились из-за чуть приоткрытой двери. И последняя реплика прозвучала довольно угрожающе. Поставив этим рыком точку в препирательствах с отглаженным истуканом, Реар Фабье вошёл в комнату размашистым шагом, остановился у изножья моей кровати и, сложив руки на груди, долго смотрел на меня нечитаемым взглядом.