– Любой может сфотографировать готовую картинку, модель, ставшую в идеальную позу. – Говорила она, когда мы прервали съёмки ради чашечки кофе. Свою Рене Бернард в тот раз решила разделить со мной, а заодно и рассыпаться в подкупающих похвалах. – Но ты… Ты видишь прекрасное даже в самых обычных вещах и в самых обычных людях. Своей камерой ты превращаешь заурядность в своеобразие и неповторимость. Именно эту цель и преследует «Санди».

Словаря не хватит, чтобы описать, как польстили мне её слова. Рене Бернард могла быть фурией, холодной глыбой или головной болью. Но ещё она была тем ботинком, что мог одним пинком сбросить тебя с вершины пищевой цепочки в самый низ. Или ключиком, что откроет двери на лестницу твоей карьеры. В тот момент я поняла, что она приоткрывает мне двери и протягивает руку, и была благодарна за то, что могу почувствовать себя уверенней на твёрдой почве её комплимента.

Рука сама потянулась за камерой, глаз сам заглянул в видоискатель. Я захватила в объектив девочку лет пяти на коленях матери. Та причёсывала её светлые кучеряшки и рассказывала что-то интересное, потому что малышка так и светилась счастьем. Получилось очень мило.

Следующей в кадр попала дама преклонных лет и презентабельной внешности. Ой, как она мне понравилась! Такая живая и какая-то светлая. Ароматная и румяная, как пирожок с яблоками или букетик васильков. Как и говорила, в определении возраста я не сильна, но ей явно за семьдесят, а она пахнет молодостью и красотой. И дело даже не в идеально подобранном пиджачке в пару к длинной юбке в игривую складку. И не в ободке, что приподнимал её давно седую и не тронутую руками колористов шевелюру в объёмную шапочку. И не в премиленьких серёжках-капельках, что болтались на её отвисших от многолетнего ношения украшений мочках при каждом движении. Нет, меня покорила её манера высоко держать подбородок, изящно поправлять седые прядки волос и подкрашивать губы в отражении стеклянной витрины с сувенирами. Сколько бы не было за плечами лет, женщина всегда остаётся женщиной. И эта станет гвоздём программы моей следующей подборки для портфолио.

Я поснимала ещё несколько людей. Импозантного мужчину в галстуке-бабочке, который выглядел так, будто перепутал привокзальный холл со светским раутом. Подростка со скейтом, который даже попозировал, когда увидел, что я его фотографирую.

Пора было закругляться, так что я подыскала последнюю жертву. Симпатичную блондинку в белом пиджачке, которая прощалась с каким-то мужчиной. Они стояли у самой вывески палатки с хот-догами, так что его лица я не видела, но очень ждала, когда оно появиться в поле зрения, чтобы запечатлеть романтичную сцену прощания на вокзале. Пока удалось захватить лишь девушку и её расстроенное личико, опущенный взгляд и руки парня, сжимающие её руки. Давайте же, мне нужен хороший кадр для коллекции, чтобы отправиться на поиски автобуса, что отходил через пару минут.

И они будто услышали меня. Парень слегка отступил, чтобы не мешать семейству с охапкой сумок, и появился в видоискателе.

Нет! Какого чёрта!

Я убрала фотоаппарат от лица и присмотрелась своими глазами. Затем снова в видоискатель, который приближал снимок и показывал мне каждую деталь. Снова убрала, снова посмотрела. Как глупый щенок, резвящийся с резиновым мячиком.

Сомнений не осталось, хоть они и стояли далековато. Это он. Твою ж… Только не это! На этой неделе хватит одного разбитого сердца. Даффи не заслуживает пережить то же самое, что и я.

Рядом с блондинкой стоял Тайлер, её жених и любовь всей её жизни. Его руки накрыли миниатюрные ладошки девушки, а глаза не замечали никого другого. Конечно, они могли быть хорошими знакомыми или даже друзьями детства, хотя я не помню, чтобы Даффи рассказывала о чём-то подобном. И если уж говорить начистоту, не верю я в дружбу между мужчиной и женщиной. Однако сейчас взмолилась, лишь бы оказаться неправой.