– Лекарь Аларион озадачил меня тем, что вы выжили, мисс. Да еще и обрели новый дар, – пытливые глаза не то, что раздевали, они буквально сканировали, заглядывая в самые потаенные уголки души.

«Ну уж нет, – подумала Любовь. – Шиш тебе на постном масле, а не мое нутро»

Женщина поморщилась, посмотрев на Гесриэля в поисках поддержки, но тот не заметил ничего предосудительного и был спокоен как слон. А Любовь Павловна читала днем, что первый способ справится с ментальным воздействием это петь про себя песню или читать стихи. Она выбрала первое, вспомнив, как однажды пел ей этот романс Щепкиной-Куперник одногруппник, безнадежно в неё влюбленный. И ведь она потом сто раз пожалела, что отвергла парня.

«Ах, я влюблён в глаза одни,

Я увлекаюсь их игрою…

Как дивно хороши они,

Но чьи они, я не открою.

Едва в тени пустых ресниц

Блеснут опасными лучами,

И я упасть готов уж ниц

Перед волшебными очами.

В моей душе растет гроза,

Растет, тоскуя и ликуя.

Да, я влюблен в одни глаза,

Но чьи они, не назову я…»

Старательно выводила Любовь Павловна, наблюдая, как из зловещей, улыбка демона становится умиленной. А после лицо ректора приобретает серьезность, будто он принял какое-то волевое решение. И через секунду Люба узнала какое…

Его губы впились в её рот, будто он был усталым путником, ведомым жаждой, а она родником, что журчал в тени оазиса.

«Ответить взаимностью или съездить в пах?», – задумалась Люба. – «В пах все же, наверное, не стоит. Ректор  как ни как. Но и поощрять тоже не желательно. Обездвижить бы его».

Тут под её пальцами вместо ткани мягкой ткани твидового костюма почему-то оказался твердый холодный камень. Она отпряла от мужчины и к своему ужасу поняла, что превратила его одежду в статую.

7. Глава 6. Дуэлянтов разнимать не надо, пристрелить обоих и привет…Пока они не замыслили общую подлость

Любовь прикрыла рот ладошкой, представляя, что сделает с ней ректор.

– О нет, милая, я бы вас наказал по-другому, – зарычал демон, разламывая камень изнутри.

– А я предупреждал вас о причудах магии мисс Авалон, – в интонации эльфа слышались и облегчение, и злорадство.

– Я тебя не спрашивал Гесриэль!

– И потому попался как последний кирч, Эспен, – хмыкнул лекарь, чем вызвал частичную трансформацию у своего старого друга и непосредственного начальника.

– А кто такой кирч? – позабыла о страхах Любовь Павловна.

– Это птица такая, – окончательно разломав статую, просипел краснеющий демон. Окаменела вся одежда, и неожиданно для себя он оказался свободным и голым.

– Глупая очень, – легкомысленно хихикнул мистер Аларион и спрятался от ректора за креслом.

– Вы плохо на него влияете, мисс Авалон, – демон прикрылся кинутой в него простыней на манер тоги.

– Я не сказал бы, что ты сейчас вел себя адекватно.

– Да, и это очень странно, ментального воздействия я не ощутил, но странные чувства возникли, – полный желания взгляд упал на Любовь. – А вот в разум я попасть не смог, в вашей голове, мисс, полный бардак. Но это так забавно.

– Вообще не очень «забавно», когда у тебя в мозгах кто-то копошиться. Я бы даже сказала, неприятно.

– То есть вы ощущаете мое воздействие? – интерес в глазах демона из сексуального стал исследовательским. Он даже в простыне выглядел профессором до мозга костей, чем сильно подкупал Любовь Павловну. Даже лекарь при всей своей привлекательности соперничать  с ректором не мог. Хотя, может просто этот типаж был женщине ближе. Он казался более мужественным, и был более напористым.

– Еще как, давит до тошноты.

– А как вы влияете на материю?