Маму затягивала трясина. Она пыталась выбраться и кричала на всю округу. Но коварное болото было сильнее… Оно быстро поглощало маму.

Устав бороться с коварным болотом, мама ослабела и потеряла сознание.

Очнулась с высокой температурой в незнакомом бревенчатом домике. Она была накрыта пледом, рядом на стуле стояла чашка дымящегося чая с морошкой, на стене тикали старинные ходики, а неподалеку сидела незнакомая старушка и вязала теплый носок.

Услышав мамин стон, она отложила вязание и, хромая на правую ногу, поспешила к ней:

– Деточка, ты очнулась!

– Где я? – спросила мама, обводя взглядом маленький домик.

– Не волнуйся, все в порядке. Я услышала крик в лесу и еле успела! Ты упала в болото, я вытащила тебя багром. Откуда же ты такая? Не знаешь, что ли, что болота очень опасные? Болота бывают проходимыми или, наоборот, совсем непроходимыми! Ты угодила в топяное болото, в зыбун!

– Я первый раз в лесу… – со слабостью ответила мама. – Я приехала в эту область по работе. И решила пойти в лес за ягодами и грибами… У нас на юге нет таких лесов, как здесь… А тем более болот…

– Меня зовут баба Слава.

– А меня Нина.

– Поживешь пока у меня, – сказала старушка, отдернула занавеску и посмотрела в окно. – Долго шли дожди, и к городу никак не пройти, все размыло.

Мама неделю прожила у бабы Славы. Как выяснилось позже, ее полное имя – Ярослава, и она всю свою жизнь прожила в лесу.

Когда мама выздоровела и оказалась в городе, окружающие глазам своим не поверили. Они думали, что мама пропала где-то в тайге… Но она чудом выжила.

Больше всех радовался маминому возвращению Алексей. Оказывается, он даже организовал поисковый отряд, чтобы они отыскали маму, но из-за сильного дождя болота размыло, и поисковики не могли в тайге ни проехать, ни пройти.

С того дня между мамой и Алексеем завязался роман, а после романа была свадьба. У них родилась дочь, то есть я, и они назвали меня Ярославой в честь старушки, которая спасла маму в тайге. Меня все называют то Ярославой, то Славой, кому как удобнее.

Папа переехал в мамин город, стал работать пилотом гражданской авиации, а мама по-прежнему работает психологом.

И мне тоже очень нравится психология.

Я накормила Гулю, поменяла воду в поилке и рассказала ему, какое потрясение перенесла час назад в продуктовом магазине. Гуля ласково потерся об меня головой, щекотно покусал нос клювом, и мне стало легче. Кстати, я приучила Гулю к одной вещи – когда он летает и я хочу, чтобы он вернулся и прилетел ко мне, то я начинаю свистеть, и Гуля прилетает на свист. Он очень хорошо обучился этому трюку.

Гуля заворковал, и я успокоилась из-за Вани. Конечно, ситуация неприятная, но зачем зря переживать? Какой смысл в том, что буду накручивать себя и страдать?

За это время многое случилось. Я уже другая и никогда не позволю, чтобы меня кто-то унизил. Ни он, ни кто-то еще…

Когда Таня Кобылкина сегодня сказала: «Что-то ты слишком умная стала», она была права. Я не всегда была «такой умной», не всегда могла найти подход к людям. Тем более к таким сложным, как Таня. И в этой школе я тоже училась не всегда.

Как я уже упоминала, с первого по десятый класс я училась в школе № 19. У меня была лучшая подруга Ира Лисицына, про которую я тоже уже рассказывала. Мы были неразлучны, проводили все время вместе.

Мама Иры, тетя Наташа, раньше работала в институте преподавателем биологии, а потом устроилась в нашу школу завучем. Она это сделала для того, чтобы быть поближе к дочери. Всем известно – если мама работает в школе, то к ребенку особенное привилегированное отношение. Как среди учителей, так и среди одноклассников. Тем более если мать завуч.