– Ты сама готовила? – спросил Никитин, поражаясь наличию у Элины подобных талантов, поскольку раньше она никогда не стояла у плиты. По крайней мере, при нём. И для него.

– Тебе понравилось? – с придыханием спросила она, отпивая вино из бокала. Её губы в свете свечей казались красными и очень соблазнительными. Почувствовав его пристальный взгляд, Элина провела языком по верхней губе, слизывая с неё капельки вина.

У Макса вдруг пересохло во рту, и он тоже глотнул из бокала. Вино было красным и терпким, как нельзя лучше подходящим к сочному мясу.

Во время ужина они почти не разговаривали, лишь обмениваясь взглядами. Причём настороженность Никитина постепенно сменялась возбуждением.

В этом таинственном мерцании свечей Элина казалась чересчур соблазнительной, томной и чувственной. Каждое её движение, жест, взгляд были исполнены предвкушающего обещания страстной ночи.

И Макс засомневался – так ли уж сильно она ему не нравится, чтобы не воспользоваться столь откровенным предложением. Он может провести с ней одну ночь. Расслабиться. И не давать никаких обещаний…

24. 24

Макс поднялся из-за стола и подошёл к Элине, протянул руку.

– Потанцуем?

Она вложила пальцы в его ладонь. В её глазах что-то мелькнуло. Радость? Торжество? Предвкушение?

Никитин не стал углубляться в изучение женских эмоций. Какая разница, что она чувствует? Сегодня главное – удовлетворение его желаний. А они уже кипели вулканом, готовые извернуться потоком страсти, сметающим всё на своём пути.

Макс обнял Элину за талию и повёл в медленном танце. Девушка льнула к нему. Ткань её платья переливалась и мерцала. Захотелось проверить, какая она на ощупь, и Никитин провёл ладонью по спине Элины. Она тут же выгнулась, прижимаясь к его груди выступающими холмиками грудей с торчащими сосками. Откинула голову и приоткрыла губы, ожидая поцелуя.

Мелодия давно закончилась, но ни он, ни она этого уже не замечали.

Макс потянулся к её красным губам, с трудом сдерживая нетерпение…

В тишине кухни оглушительной трелью прозвучал телефонный звонок.

Никитин вздрогнул и отстранился от Элины, чтобы посмотреть, кто может звонить ему в такое время.

Но девушка не была согласна с тем, чтобы прерваться хотя бы на секунду. Она нетерпеливо застонала и вцепилась пальцами в одежду Макса, дёрнула на себя, одновременно впиваясь в губы хищным поцелуем. Две верхние пуговицы на рубашке не выдержали напора и оторвались, обнажив крепкую мужскую грудь.

На какую-то долю мгновения Никитин даже забыл о звонке, перехватывая инициативу и вжимаясь в податливое женское тело. Но телефон зазвонил снова, и Никитин решительно отстранил Элину.

– Подожди!

Она скорчила обиженную гримаску, но промолчала. Такой Макс, властный, уверенный, решительный, а главное – почти недоступный, нравился ей гораздо больше нежного и заботливого любовника, каким он был, когда они встречались.

Если бы раньше Никитин обращался с ней так грубо, сохранял дистанцию, оставаясь почти недосягаемым, заставляя завоёвывать себя, прикладывать к этому массу усилий… Тогда она вряд ли бы увлеклась мерзавцем Семёном…

На дисплее высветился незнакомый номер, и Макс напрягся. Он мог ожидать звонка матери, которая звонила ему, повинуясь чувствам, а не времени. Но незнакомые цифры поздно вечером не сулили ничего хорошего.

– Да, – ответил он в трубку и услышал взволнованный голос Виктории.

– Максим Сергеевич, на фабрике пожар…

Чёрт! Как такое могло случиться?! Стечение обстоятельств? Халатность сотрудников? Или злой умысел?

По позвоночнику пополз холодок, неприятно царапая коготками.