- Тише! – он вдруг оказался рядом, опустился на край кровати, закрыл мне рот ладонью.

Он что, с ума сошел? А я?

Мысли заскакали белками.

Как он вообще здесь оказался? Ворота и калитка закрыты, забор два с лишним метра. И входная дверь закрыта. Внизу Наташа с Бобром.

Господи!!! Нет!!!

Но я уже тянула его к себе, уже ни о чем больше не думала. Умирая от нетерпения, раскрывала губы навстречу его губам, выгибалась, подставляя себя его рукам, скользнувшим под ночную рубашку, шептала что-то глупое и бесстыдное…

- Мама, ты спис?

Дверь распахнулась, Бобер влетел в комнату и вскарабкался на кровать, счастливо упиваясь своим преступлением.

Черт, стоило только Наташе отвлечься, и этот поросенок тут же полез наверх, что ему было категорически запрещено. Лестница крутая, да еще покрытая лаком, и я постоянно боялась, что он залезет на нее и навернется. Хоть калитку внизу ставь и закрывай на замок. Видимо, придется, надо об этом подумать вплотную.

- Тебе кто разрешил?

- Я остоёзно.

Тут же с топотом появилась встрепанная Наташа.

- Ну вот что это такое? – заголосила она. – На минуту в туалет ушла, а он уже здесь. Время двенадцатый час, решил посмотреть, жива ли мамочка.

- Двенадцатый? Ого! Сейчас встану.

Они ушли, а я повернулась на живот и уткнулась носом в подушку.

Ничего себе сон! Думала о нем, думала – и вот пожалуйста. Так ясно и отчетливо, как будто все происходило наяву. Нет, еще похлеще, чем в реальности. Просто хард-порно. Вспомнив парочку наиболее ярких и жарких эпизодов сна, я заскулила от смущения и… от удовольствия. Но еще больше – от досады, что этого не случится в действительности.

Потому что этого не будет.

Сон с предельной ясностью дал понять, что произойдет, если Виктор хоть раз приблизится ко мне на расстояние меньшее, чем требуется для деловых контактов. Остановиться я уже не смогу. В итоге он добьется своего – получит и Мохнолапую, и ее гостиницы. А сама Мохнолапая потом будет сидеть в уголке и сосать… лапу.

Ну уж нет. Никакой заеб…ческий секс не стоит дела, которое вырастила с нуля, как морковку. О котором мечтала с детства, которому отдала восемь лет жизни. Да я себе не представляла этой самой жизни без гостиниц. Продать – пусть и за хорошие деньги и начать все сначала? Ни за что! А им, без сомнения, нужно именно это. И Эгерса я сейчас ненавидела гораздо сильнее, чем когда-то любила. Вовсе не за то, что променял нас с Бобром на секретутку, а вот за это – за ситуацию, в которой оказалась поставленной раком.

Так что, Виктор Петрович Миронов, держитесь от меня подальше. А я постараюсь держаться подальше от вас.

Ночная гроза, короткая и хилая, облегчения не принесла. Парило по-прежнему. Трава еще не просохла, поэтому я наконец сделала то, что собиралась сделать с первого дня. Взяла у соседки слева триммер, надела очки, медицинскую маску и полтора часа косила, распевая во весь голос:

- А нам все равно, а нам все равно! Мы волшебную косим трын-траву.

Но как только немного полегчало, раздался звонок. Системщик Андрей интересовался, не собираюсь ли я искать новую секретаршу, потому что его задрало сидеть в офисе в одиночестве и отвечать на звонки.

- А еще вас домогалась баба Нюра. Что-то по сделке. Говорит, не дозвониться.

Бабой Нюрой мы звали юриста Анну Григорьевну. На дисплее действительно висел значок пропущенного звонка. А там-то что еще?

Озадачив Андрея дать объявление на хедхантерские порталы, я перезвонила бабе Нюре и долго выслушивала ее зудеж по поводу того, что надо все переделывать, а она одна не может.