Из Кронштадта мы уехали только после обеда. Пока ждали врача и разговаривали с ним, пока мотались по аптекам, закупая всевозможные пеленки и памперсы, прошел не один час. Прогноз хирург обозначил как «на данный момент сомнительный», но это было все же лучше, чем неблагоприятный.

Мама, которой я позвонил сразу после разговора, ожидаемо ударилась в слезы и потребовала, чтобы немедленно приехал за ней и отвез в больницу.

- Ма, ты слушала вообще? – застонал я, опасаясь, что голова лопнет и у меня тоже. – Не пустят тебя туда. Карантин.

- Я поговорю с врачом, - настаивала она.

- Мы с ним уже поговорили, и я тебе все пересказал дословно. Ничего нового он не скажет. Тем более сегодня.

С большим трудом удалось убедить ее сидеть на даче и ждать новостей. Я прекрасно понимал, что это ожидание – пытка, но ничего другого сделать мы просто не могли.

- Послушай, - сказал Лене, когда выехали на дамбу, - может, позвонить Эгерсу и перенести встречу?

- Нет, - возразила она. – Если вдруг… что-то… тогда отменим, а пока не будем. А то он возьмет и кому-нибудь другому продаст. Мало ли. 

Забросив ее в Коломяги, я приехал домой, принял душ и упал на диван, чувствуя себя так, словно тушку распороли, выпотрошили и набили ватой. То, что произошло ночью, показалось сном. Жизнь умело расставляет приоритеты. Здоровье близких, семья, потом работа. А остальное… ну точно не до этого сейчас.

Если все будет нормально, в следующие выходные приеду на дачу и зайду к ней. Или не зайду, если пойму, что это был случайный эпизод и никакого продолжения не хочу. Уж слишком быстро все закрутилось. Полный угар. Да и ей тоже, наверно, нужно время прийти в себя.

В понедельник утром мы приехали в офис Эгерса на Черной речке.

- На удаленке все, как и у нас, - мрачно бросила Лена, когда проходили мимо пустого спейса. – Интересно, а мадам догадается поприсутствовать, или придется для знакомства с ней специально ехать?

- Сейчас она нам не нужна, - я пожал плечами. – А разговоры с ней разговаривать в любом случае придется. Главное – чтобы не думала, будто сможет сама рулить, а нам переводы делать и отчеты присылать.

На двери приемной красовались две таблички: «Эгерс М.М. – генеральный директор» и «Эгерс Э.К. – исполнительный директор».

- Во как, - хмыкнула Лена. – Вот кто здесь главный у них. Кажись, ты был прав, Витюша, будет много орально-церебрального секса с этой Маргаритой Михайловной.

Бабочкой порхнуло, что я не отказался бы от подобного действа. Только с другой Маргаритой. И без церебральности.

Темноволосая секретарша в сдвинутой на подбородок голубой маске поинтересовалась, пришли ли мы по сделке, и кивнула на одну из двух приоткрытых дверей, за которой шел разговор на повышенных тонах.

Эгерс доказывал что-то стоящей к нам спиной маленькой блондинке. Хвостик на макушке, белые бриджи, розовая майка со слониками. И круглые пятки в плетеных сандалиях.

Она еще только начала поворачиваться, а у меня внутри уже все оборвалось.

- Познакомьтесь, - предложил Эгерс. – Маргарита Михайловна, совладелица и генеральный директор нашего предприятия.

Рита коротко скосила глаза на него и тут же снова перевела на нас. Точнее, на меня. В упор. С кошачьим прищуром. И были они сейчас не серые, а похожие на грозовые тучи, которые вот-вот прольются, возможно, даже с градом. Размером с голубиное яйцо.

- Елена Владимировна, - представилась Лена. – Миронова. А это – Виктор Петрович. Тоже Миронов. Будем работать втроем, выходит.

Брови Риты сдвинулись, между ними обозначилась складка, а глаза потемнели еще сильнее. И ноздри опасно дрогнули.