- Кто это там? – спросил я маму.

- А, соседи новые, - она поджала губы. – Женщина и девушка молоденькая с ребенком. Наверно, бабушка с дочкой и внуком, не знаю. Какие-то они… нелюбезные.

Ну разумеется. Сунулась к ним знакомиться, а те не загорелись желанием немедленно задружиться. Поэтому и нелюбезные.

До Тимаевых можно было дойти по подъездной дороге, но я предпочитал тропу вдоль берега. В детстве нам со Славкой нравилось купаться в заросшей камышом маленькой бухточке. Поселковые туда не ходили, в основном обитатели десятка окрестных домов, чаще мамы с детьми, любившие это место за песчаное дно и небольшую глубину у берега. Вот и сейчас я остановился там посмотреть на закат. Когда солнце опускалось за деревья с той стороны, вода светилась всеми оттенками малинового или оранжевого, как расплавленный металл.

В кармане загудел телефон. Я подумал, что Артем хочет выяснить, ждать меня или нет, но, к моему удивлению, это оказался Эгерс.

- Добрый вечер, Виктор Петрович, - голос звучал монотонно и бесцветно, как у телефонного робота. – Прошу прощения, что звоню в выходной. Но я принял решение и решил не ждать до понедельника.

- Слушаю вас, Эрик Карлович.

- Я согласен на ваше предложение. Предлагаю встретиться в нашем офисе для обсуждения деталей договора.

- Хорошо, - я постарался никак не выдать своих эмоций. – В понедельник в десять утра устроит?

- Жду, - коротко ответил он. – Всего доброго.

Я тут же перезвонил Лене.

- Хорошо, - вяло отозвалась она. – Поняла.

- Все в порядке? – насторожился я.

- Славка плохо себя чувствует. Давление скачет, то вверх, то вниз. Вчера скорую вызывала. Жара, духота.

Это было фигово, конечно. Хотя и не ново. Врачи так и сказали: прожить он может до глубокой старости, но качество этой жизни будет далеко не самым лучшим. Иногда неделями чувствовал себя вполне сносно, а иногда по несколько дней не мог встать с постели. В этом случае Лене приходилось оставаться с ним дома или приглашать сиделку.

Как ни раздражала она меня, но ее забота о брате заставляла закрывать глаза на многое. Фактически Славка был центром ее жизни, а работа – всего лишь средством обеспечивать ему качественный уход. После свадьбы они хотели завести детей через несколько лет, однако болезнь поставила на их планах жирный крест. Точнее, поставила Лена. Насколько мне было известно, с этой функцией у Славки все обстояло нормально, но на мой вопрос он отрезал: «решать ей». Больше к детской теме мы не возвращались. Мама, конечно, огорчалась, что у нее нет внуков, но благоразумно помалкивала.

Калитка со стороны озера закрывалась на щеколду, но я знал, на что надо нажать, просунув руку между прутьями ограды. Зашел, задвинул и остановился на дорожке, услышав женские голоса на веранде.

- Иногда устаешь быть бабой с яйцами, - долетело до меня отчетливо, высоко и звонко. - Хочется хоть ненадолго стать просто бабой. Чтобы кто-то взял на ручки, вытер сопли и решил все твои проблемы.

Что-то неразборчиво, сквозь смех, ответил другой голос, потом я узнал третий – низкий, Тамарин. Надо было подойти ближе, обозначить свое присутствие, поздороваться, но я стоял как вкопанный и зачем-то ждал, когда снова заговорит та… баба с яйцами.

И она действительно что-то сказала, я не расслышал. Одновременно с этим на перила взлетели две маленькие голые пятки, а под ними в лучах закатного солнца открылась такая панорама, что в горле мгновенно пересохло, а в штанах стало горячо и тесно.

Женщин после Олеси у меня не было больше года. Обходился своими силами. Вспоминая… Заниматься любовью с призраком – больно и горько. Но других для меня не существовало. Потом была… кажется, Марина. Или Мария? Сильно спьяну, на чьем-то дне рождения. В ванной, посадив ее на стиралку. Кончить так и не смог. Да и она тоже. Вывернулась, натянула трусы и ушла, одарив убийственным взглядом.